2022 год – непростой год для бизнеса, но при этом это год больших и серьезных перемен. Многие иностранные компании ушли из России и передали свои активы российским коллегам. Главный вопрос, который волнует потребителей – останется ли качество продуктов на прежнем уровне?

Кто же в этом году ушел из России? Компаний этих довольно много, например, хлебопекарный холдинг Fazer, бизнес которого теперь бизнес принадлежит булочно-кондитерскому комплексу «Коломенский», компания по производству молочной продукции Valio теперь принадлежит российской группе компаний «Велком» и с этого года носит название Viola, 850 ресторанов McDonald’s, которые контролировала материнская компания, были закрыты и вместо некоторых из них открылись заведения «Вкусно – и точка».

Многие иностранные компании пока приостановили поставки до принятия окончательного решения, это Paulig, Coca-Cola, Rich, Nespresso, Dolmio и другие.

В целом, по оценкам экспертов, на начало сентября 2022 года почти треть крупнейших иностранных компаний, работавших в России, ограничили свою деятельность в стране, часть приняли решение покинуть наш рынок через передачу новому собственнику российского подразделения и еще несколько заявили о полном уходе.

Больше всего с российского рынка ушло финских компаний, это примерно 80% всех работавших организаций, чуть меньше датских – 73%, при этом, например, британских компаний – всего 35%.

Финские компания, ушедшие или планирующие уход из России – это Prisma, Fazer, Paulig и другие. Первыми отечественный рынок покинули S-Group (продуктовая сеть Prisma и отели Sokos), весной ушла компания Valio, годовой оборот российского подразделения которой составлял около 85 млн евро.

Так, что же осталось в России? И что означает уход иностранных компаний для российского потребителя? Мы решили разобраться в этом вопросе на примере компании Viola, молочное производство которой мы посетили в рамках пресс-тура. Для этого мы съездили на завод «Галактика» в Гатчинском районе Ленинградской области.

Как и с кем работают молочные производства после ухода иностранных компаний?

Иностранные компании привозили в Россию оборудование, необходимые материалы, своих специалистов для обучения российского персонала, современные схемы менеджмента и стандарты качества.

Так, например, компания Valio за время своей работы с 2004 года (при этом первые поставки в Россию были в 1908! году), помогла оснастить и наладить не только работу уже готовых молочных заводов в России, но и  участвовала в постройке нового высокотехнологичного завода в Гатчинском районе. Специалисты  компании принимали участие в строительстве и запуске завода.

Так, при  участии приглашенных финских экспертов по качеству была выстроена система жёсткого биологического и физико-химического контроля продукции на всех этапах производства, от фермы до упаковки.

Лаборатория – это центр любого пищевого производства. Именно, здесь отвечают за качество и вкус молока и продукции на его основе. Профессиональная система тестирования молока в течение 10–15 минут может одновременно обнаружить в молоке остаточное количество до 100 видов антибиотиков и токсинов

Сейчас вся эта точно отлаженная система продолжает работать с тем же уровнем профессионализма, ни один стандарт качества не был пересмотрен и изменен, заводы и лаборатории продолжают свою ежедневную работу. Все результатов анализов регистрируются и хранятся в российской федеральной государственной информационной системе контроля Меркурий.

А что же с упаковкой?

Наверное, многие слышали про проблемы в работе компании Tetra Pak, производящей ранее большую часть упаковки для российских молочных продуктов. Но и это уже не проблема.

Во-первых, с Tetra Pak работа частично продолжается, ее используют, например, для упаковки ультрапастеризованного молока. Также, в этом году появились новые китайские варианты упаковки объемом по 250 и 500 миллилитров, удобные для питьевых йогуртов. Но российский производители «молочки» на этом не останавливаются, продолжают искать новых поставщиков.

Что из себя представляет современное молочное производство в России?

Мы все видели фермы, где молоко красиво льется в баки, где его вручную мешают, сцеживают и т.д. Но на современном заводе вы такого не увидите. С фермы после дойки молоко привозят на молокозавод, по пути его охлаждают до нужной температуры и закачивают в 75-тонные танкеры, высотой в 4хэтажное задние. Отсюда молоко начинает свой путь по заводу.

В танкерах молоко проходит первичную пастеризацию и проходит экспресс-контроль качества по 17 параметрам. При этом количество проверяемых показателей у молока сорта Elite выше, чем это требуется по российскому законодательству. После молоко по трубам поступает на очистку, пастеризацию, сепарацию и нормализацию.

При необходимости в процессе молоко обогащается витаминами и макро- и микроэлементами. Эта информация отражается на упаковке.

Все «передвижение» продукта на профессиональном молочном производстве происходит по металлическим трубам.  Это позволяет сохранить абсолютную стерильность производства и чистоту выходной продукции. Возможно, это и не так эффектно смотрится, как на небольших частных сыроварнях, зато гарантирует качество продукции и увеличивает ее срок годности

Пройдя все процессы подготовки готовый продукт разливается в индивидуальные упаковки.

Российские линии упаковки оснащены системой этикетирования «Честный знак», это наша национальная система маркировки товаров для их отслеживания, от производителя до потребителя.

На производстве на упаковку товара наносят специальный штрихкод стандарта Data Matrix. В нем зашифрован код товара, ее происхождение и срок годности. Это защищает покупателей от покупки некачественного или просроченного товара.

Линия с пакетированными йогуртами на заводе «Галактика». Здесь производятся  свежие молочные продукты компаниия Viola, преемницы финского концерна Valio. После ухода концерна компании удалось полностью сохранить российское производство молока, твердых сыров, плавленых сыров и йогуртов

Далее вся продукция упаковывается в коробки роботами, при необходимости охлаждается до нужной температуры и отправляется со склада в магазины по всей России.

Чем пакетированное молоко отличается от фермерского?

Большинство любителей молока уверены, что лучше купить молоко в деревне, чем в пакетах, дескать в ультрапастеризованное молоко – это как бы и не молоко вовсе. Молоко в пакетах действительно сильно отличается от молока, купленного у знакомого фермера.

Но утверждение, что фермерское молоко лучше, чем заводское – это миф. Фермерское молоко бывает очень разного качества с непредсказуемым составом, в него может входить много веществ, не предназначенных для питья и еды.

В то время, как состав пакетированного молока, всегда постоянен.

Вся молочная продукция тестируется на всех этапах производства: от ферм, где содержатся коровы, до готовой продукции. В частности, на Гатчинском заводе молочную продукцию под брендом Viola получают на основе молока сорта Elite.

Для этого качество молока анализируют по 20 показателям и эти требования к молоку строже, чем в России и Европе. 7 из 20 показателей в России даже не считаются обязательными. Соответственно, на мелких фермерских хозяйствах эти показатели не учитываются вовсе. А молоко с рук,   часто вообще не проходит никакой контроль.

В первую очередь в таком «живом» молоке с ферм могут оказаться антибиотики, гормоны и стимуляторы роста.

Молоко жирностью 3,6–4,5 % – как у бабушки в деревне, не проходит нормализацию. И никаких антибиотиков, гормонов, бактерий и примесей

То же самое касается не только молока, но и йогуртов, сыров, сметаны и т.д.

Крупные российские производители, такие как Viola, постоянно занимаются увеличением ассортимента.

После ухода финского концерна им удалось сохранить 90% всей исходно производимой продукции в России, остальные 10% (безлактозное молоко, мороженое) также скоро возможно появятся на российских прилавках.

Постоянное расширение ассортимента идет и за счет разработки новых вкусов, например, этой осенью уже можно попробовать новинки жирных йогуртов Laplandia с осенними вкусами «Лимонный пирог» и «Тыква, абрикос и пряности».

К чему приведет уход из россии иностранных правообладателей | финтолк

Крупнейшие стриминговые сервисы и издатели ушли из России из-за санкций. В плейлистах появились пробелы, а в кинотеатрах — сплошное импортозамещение. Что впереди — снова пиратство, или рынок контента трансформируется как-то иначе? Объясняют эксперты Финтолка.

• Страна пиратов
• Правообладатели идут в наступление
• Что будет дальше

Страна пиратов

Сказал бы кто лет двадцать назад, что россиян вообще будет волновать исчезновение легального контента, — никто не поверил бы. Тогда существовало мнение, что на просторах бывшего СССР живет «народ пиратов» и попытки навязывать ему чуждые ценности в виде авторских прав обречены на провал.

Все развивалось логичным путем. «Магнитофонные писатели», которые в восьмидесятые без контроля тиражировали популярные записи на бобинах и кассетах (именно так страна впервые услышала «Группу крови» Кино), с приходом рыночной экономики в 90-е освоились и стали серьезной силой.

На смену обычным магнитофонам пришла профессиональная техника, позволяющая штамповать большие тиражи, изготавливать обложки стали не печатными машинками, а в настоящих типографиях. Неизменным оставалось одно — авторов по-прежнему никто не спрашивал.

Это в столицах устраивали какие-то показательные акции, где на камеру давили бульдозерами пиратские видеокассеты. В регионах найти что-то лицензионное было непросто даже при желании.

Слишком сильно отличались цены, и слишком — прямо скажем — бедным было население, чтобы платить за то же самое больше.

«Ну что эти актеры, без моих денег не проживут? Это они мне помогать должны!» — размышлял среднестатистический россиянин и шел покупать видеокассету с премьерой в ближайший ларек.

Дальше — больше. В нулевые расплодились компакт-диски, которые сделали бизнес пиратов максимально выгодным. Пустые болванки стоили в десять и более раз дешевле, чем записанные CD, а процесс копирования стал занимать пять минут даже на обычном компьютере.

Окончательно добивал авторское право интернет. В годы, когда борцы с пиратством туда еще не дотянулись, а скорости уже стали измеряться мегабитами, рунет стал выглядеть как какой-то коммунизм.

От каждого — по способностям (к выкладыванию контента), каждому — по потребностям (бери любой фильм и музыку, все бесплатно).

Цвет настроения патриотичный: как россияне будут жить без концертов зарубежных звезд

Правообладатели идут в наступление

Как вообще мы пришли к тому, что горюем по уходящим из страны правообладателям? Все случилось постепенно. За магазины с пиратскими дисками начали активно браться к концу нулевых.

Хотя закон о борьбе с пиратством существовал и раньше, но как-то на общем фоне руки не доходили. А тут стали закрывать одну точку за другой.

Продавать, как раньше, сборники «120 фильмов на одном DVD» стало сложно.

Но это зрители-слушатели уже не особо заметили, потому что все к тому моменту сидели в интернете. Постепенно «коммунизм» стал заканчиваться и там. В 2010 году прозвенел первый звоночек — самый популярный торрент-трекер torrents.ru по решению суда лишился своего домена.

То была символическая мера — сайт просто переехал на иностранный домен rutracker.org, блокировать который из России тогда никто не стал.

Лишь в 2016 году, когда уже четыре года как действовал реестр запрещенных сайтов (первое время блокировали только сайты про суицид, наркотики, детскую порнографию и тому подобное), «Рутрекер» оказался реально недоступен из России. Правда, это тоже с самого начала чем-то жестким не выглядело. Поисковики продолжали показывать, где на «Рутрекере» что лежит, а у сайта появилась куча не заблокированных копий-зеркал.

Книгоиздатели просят блокировать платежи пиратским сайтам

И тут правообладатели изобрели гениальную вещь — стриминговые сервисы. Лень — двигатель прогресса, и здесь это используется в полной мере. Реклама так и кричала: затем идти куда-то на пиратский сайт, что-то искать, скачивать и перекидывать на все устройства, когда можно просто заплатить довольно небольшую сумму и спокойно смотреть/слушать что хочется где угодно. Еще и полностью легально.

Удивительно, но «народ пиратов» вдруг изменился. Даже те, кто утверждал, что «платить за музыку точно не будет», вдруг внезапно оказались подписанными на стриминговые сервисы. Потому что это просто удобно.

Да и, справедливости ради, цены стали совсем другими! В нулевых за один компакт-диск приходилось платить 100 рублей (при средней зарплате в 2005 году 8 500 рублей), а сейчас за 150 рублей можно получить месяц прослушивания любой музыки.

Подписки на кино и музыку подорожают — но есть выход

Что будет дальше

Но после февраля 2022 года случилось то, что случилось. Крупнейшие зарубежные издатели, которые так долго пытались наставить на путь истинный российский рынок контента, решили уйти.

Иностранные стриминговые сервисы вроде Spotify и Netflix закрыли подразделения в России, а из отечественных онлайн-сервисов стали исчезать музыка и фильмы зарубежных исполнителей из-за приостановки контрактов с крупными лейблами и киностудиями.

Юлия Загитова, медиаисследователь:

— Уход привычных сервисов усложнил жизнь и меломанам, и авторам музыки, и исполнителям, потому что затруднил продвижение отечественного репертуара за рубежом и перекрыл монетизацию агрегаторами.

На смену западным гигантам поспешили дружественные сервисы: «Первое музыкальное издательство», ONErpm, TuneCore и маленькие фирмы, работающие с этими агрегаторами. Ожидаемо, что для прослушивания недоступной музыки россияне могут прибегнуть к пиратским схемам.

Распространение санкционного контрафакта если не узаконят как параллельный импорт, то как минимум перестанут преследовать — нет смысла выплачивать неустойку ушедшим с рынка правообладателям. Аналогичные тенденции возможны и на кинорынке.

Но, что хуже, перестали появляться премьеры. В том числе в кинотеатрах. К такому импортозамещению российский зритель готов не был. Нет, конечно, российское кино со времен «Ночного дозора» слегка расправило крылья, и словосочетание «отечественный фильм» перестало быть синонимом чего-то полностью недостойного внимания. Но нельзя же совсем без Голливуда.

Самое интересное, что на пиратах прекращение премьер в России отразится слабо. Музыку они смогут спиратить на зарубежных площадках. Да и с фильмами, с которыми, казалось, могут возникнуть проблемы, особых сложностей не будет. Эпоха гнусавых переводчиков не вернется — ведь фильмы продолжают активно дублировать на русский для ряда стран бывшего СССР. А значит, даже качество изменится слабо.

Впрочем, кинотеатры вряд ли будут массово показывать пиратские копии, как это бывало в видеосалонах 80-х и 90-х. Законодательство пока этому не способствует — даже если правообладатель ушел, его продукцию использовать по-прежнему незаконно. Поэтому эксперты прогнозируют смену фокуса с Запада на Восток.

Екатерина Гейзерих, сценарист:

— С рынка ушло незначительное количество студий — лишь самые крупные. Основная масса голливудских, европейских фильмов по-прежнему будет доступна. Есть подозрения, что станет больше кино из азиатских стран. Китай и Индия являются крупнейшими производителями контента в мире. Их стремительно догоняет Корея.

Зритель быстро приучается, а, как показывает моя практика сценариста, если история хорошая и написана профессионалом, то не так важно, в какой стране происходит действие.

Учитывая, как выросло качество российской индустрии за последние несколько лет, возможно, даже страдать по импортозамещению в кинотеатрах и в наушниках не придётся.

Таким образом, интернет-пираты получили прекрасный подарок от правообладателей, а на большом экране нас ждет, скорее, не параллельный импорт, а импортозамещение и индийские фильмы.

Пора снова подпевать «Джимми-Джимми-Джимми, ача-ача-ача»? А для меломанов уже активно работают схемы «как притвориться индийцем и зарегистрироваться в Spotify вопреки санкциям».

Так что заграница Индия нам поможет.

Угадайте советский фильм по цитате о деньгах: простой тест

Уход с рынка иностранных компаний: стоит ли этого бояться и какие могут быть последствия

На сегодняшний день около 110 западных компаний заявило об уходе с российского рынка. Последнее заявление, которое я слышал, прозвучало от представителей H&M.

Давайте разбираться, что это для нас значит.

Два разных подхода иностранных компании к ситуации

Прежде всего нужно быть внимательным к формулировкам.

Компании, заявивших о прекращении ведения бизнеса в России, можно разделить на две категории: к первой относятся те, кто сформулировал свое намерение как «уходим с рынка», ко второй категории – те, кто говорит о «приостановке работы».

И мы все понимаем, что это два разных подхода. Если первый категоричен, то второй звучит: «Мы поддерживаем», но не спешим уходить с теплых мест, а в России хоть и суровые зимы, но покупатель «теплый».

Остановка работы и уход с рынка подразумевает, что это надолго. А вот формулировка «приостанавливаем работу / поставки / обслуживание» оставляет место для маневра, т.е. эти компании просто не будут предпринимать активных действий сейчас – они будут наблюдать за развитием ситуации и оценивать последствия не только своей риторики, но и реальных действий.

Абсолютное большинство компаний, как мы видим, все же не поддается спешке и говорит именно о приостановке.

Полноценно уйти с рынка на самом деле намного сложнее, чем заявить об этом.

Приведу пример с автомобилем, вы знаете, я люблю аналогии. Так вот, затормозить автомобиль – это дать нагрузку на колодки, диски, резину, а разогнать – дать нагрузку на весь автомобиль.

А если автомобиль многотонный, да еще с грузом? Получается, что если остановить эту машину надолго или уйти с рынка – то это все равно что законсервировать автомобиль, продать автомобиль или отправить в кювет, и поедет ли он в будущем, большой вопрос.

Поэтому надо понимать, что те компании, которые уйдут с рынка, с большой вероятностью уйдут навсегда.

Нагрузки, которые лягут на бизнес, сделавший категоричные заявления об «уходе»

• Средства, потраченные на пиар-кампании в России, отправятся в мусорное ведро

Мы знаем, что с точки зрения продаж самую большую ценность представляет сама компания.

Она продает себя и свой имидж потребителям, вкладывая огромные суммы в пиар-активности, и работает это всегда вдолгую и на перспективу. То есть то, что было вложено вчера – окупится только завтра.

А уход с рынка означает, что завтра уже не будет, и эти деньги были потрачены впустую, они не принесут запланированных дивидендов и прибыли с ожидаемых продаж.

• Остановка производственного и логистического процессов приведут к дополнительным затратам

В связи с заявлением об уходе нужно совершить множество действий, а именно: остановить или сломать процессы, которые так долго выстраивали, оттачивали, доводили до совершенства. Необходимо разорвать контракты с арендодателями, поставщиками услуг связи, телефонии, ПО. А в большинстве из таких договоров прописаны штрафные санкции, которые нужно будет выплатить.

Это бизнес, и не надо думать, что можно не заплатить, потому что риторика в Европе сейчас такая и Россия находится под санкциями. В нашей стране останутся их материальные ценности, а у компаний – обязательства, которые повлекут за собой судебные разбирательства и издержки.

Не исключаю, что в этом сгустке проблем в России кто-то неплохо заработает, но дезертиры точно потеряют.

• Снижение объема закупок скажется напрямую на прибыли и приведет к повышению цен на продукцию

Вернемся к H&M. Рынок России занимает довольно существенную долю в их портфеле, и вот представим, они ушли с рынка, разорвали все контракты. Но и это еще не все, теперь необходимо снизить объемы закупок пропорционально доли рынка в России или искать новые места для сбыта и реализации товаров. Это непростая задача, за которую также нужно заплатить.

А теперь вопрос – кто за все это заплатит: владельцы бизнеса, акционеры, инвесторы?

Итак, ряд смелых обязательств «Нет войне» и «Мы уходим с рынка» могут закончиться существенным снижением прибыли или разорением, на это действительно готовы пойти инвесторы свободной Европы?

Поэтому с высокой долей вероятности даже те, кто сказал, что мы полностью останавливаемся и уходим с российского рынка, могут еще отыграть. До тех пор, пока не остановлены заводы, не разорваны цепочки поставок, не закрыты магазины, это можно сделать.

И обратите внимание в риторике американских компаний, в отличии от восточноевропейских, мы слышим гораздо чаще «приостановим работу». Как думаете, кто в этой ситуации лучше просчитывает ситуацию наперед?

«Свято место пусто не бывает»

Мы уже видели на примере пандемии, как несмотря на кризис открывались новые магазины и создавались новые бренды. Да, Европа и США важные игроки на нашем рынке, но на них мир не заканчивается.

Во-первых, на рынок придут российские компании, они получат карт-бланш импортозамещения.

Во-вторых, китайские и юго-восточные компании увеличат свою долю присутствия в России.

В-третьих, я уверен, что Индия, Иран, страны Латинской Америки не упустят этот момент, чтобы занять освободившееся место. Им нужно будет зарекомендовать себя, и очень вероятно, что потребители выиграют по качеству, так как Европа сливала в Россию в основном шлак под видом качества.

Наконец отвечу на вопрос, стоит ли бояться ухода иностранных компаний?

Нет.

Потому что не все те, кто заявляют об уходе, действительно это сделают. Конечно, в своей риторике они будут солидарны с позициями своих стран, но автомобиль, который уже едет по накатной дороге, они не остановят.

Поэтому я не боюсь возможного ухода и всем советую не суетиться, а лучше рассмотреть новые возможности. Тем более, что Правительство РФ обещает оказать содействие бизнесу, а в пандемию большинство своих обещаний они выполнили. Отдаю должное, но излишне не обольщаясь.

Фонтанка.Ру. Магазины H&M сегодня закрыты в Санкт-Петербурге.

В фас предупредили о рисках повышения концентрации бизнеса из-за ухода иностранных компаний

Монополизма тем не менее можно не опасаться в сфере услуг и торговле, в которых, как правило, наиболее активен российский малый и средний бизнес / Евгений Разумный / Ведомости

Уход с рынка западных компаний и поглощение их активов российскими конкурентами может привести к усилению концентрации бизнеса в некоторых отраслях.

О таком риске в разговоре с «Ведомостями» предупредил заместитель руководителя ФАС Андрей Цыганов.

По его словам, вероятность ослабления конкуренции высока в случаях, когда российская организация с существенной долей рынка приобретает сопоставимую по размерам иностранную компанию.

«Усиление экономической концентрации за счет таких горизонтальных слияний возможно», – заявил Цыганов. На вопрос, какие секторы экономики больше остальных подвержены этому риску, он не ответил. ФАС, по словам Цыганова, такие отрасли не выделяет. Пока рано констатировать появление четко определенных тенденций, уточнил замруководителя службы.

В нынешней ситуации в полной мере применяются те правила по слияниям и поглощениям, которые действовали и до ухода иностранных компаний с российского рынка, напомнил Цыганов. «Мы эти риски можем минимизировать, например, путем выдачи предписаний. И этот инструмент работает», – заверил он.

Более того, по его словам, в ряде случаев уход западного бизнеса, напротив, может вести к усилению конкуренции.

«Вот ушла из России, например, компания Booking – это хорошо или плохо? Создает это условия или, наоборот, ограничивает? Конечно, создает.

Потому что на это свободное место, естественно, должны зайти новые разработчики, так как спрос людей на поездки и размещение сохраняется. Такая же ситуация и на многих других рынках», – резюмировал Цыганов.

Действительно, рост сделок слияний и поглощений в контексте ухода иностранного бизнеса может усилить рыночную власть крупных российских игроков, согласился заместитель председателя комитета по развитию конкуренции РСПП Александр Ситников.

Но рынки сейчас находятся на этапе трансформации, скорость их формирования зависит от целого ряда факторов, начиная от особенностей отрасли и количества текущих игроков и заканчивая степенью санкционного давления на отдельные секторы экономики, отметил Ситников.

Поэтому пока что о последствиях говорить рано, полагает он.

Концентрационные процессы заметнее всего на рынках, где традиционно было мало игроков, например в нефтегазовой и энергетической сферах, отметил эксперт. Но в сложившихся условиях консолидация этих отраслей скорее позитивная тенденция. С точки зрения потребителя более важно ослабление конкуренции на таких рынках, как продовольствие или бытовые товары, считает Ситников.

Поскольку российский рынок находится в ситуации ухода даже не столько иностранных компаний, сколько их продукции, в краткосрочной перспективе более важной задачей является не борьба с монополизацией, а насыщение «полок в супермаркетах» ассортиментом из прямых аналогов или товаров-заменителей, отметила старший директор – руководитель группы корпоративных рейтингов АКРА Екатерина Можарова. По ее мнению, одной из наиболее значимых для рядового потребителя сделок стала покупка активов одного из лидеров на рынке хлебобулочных изделий – компании Fazer. Московский БКК «Коломенский» в апреле приобрел три ее завода в Санкт-Петербурге и один в Москве. К моменту сделки доля рынка Fazer в Северной столице, где она была лидирующим игроком, составляла 38%. В Москве компания была третьей с долей в 13%, указывает Можарова. Но поскольку хлеб является одним из главных социально значимых товаров, за динамикой его цен будут следить неустанно, поэтому злоупотребления монопольным положением на этом рынке вряд ли стоит ожидать, полагает она.

Еще одна отрасль, структура которой может существенно поменяться, – это пивоваренные компании, добавила Можарова. Исторически рынок контролировался иностранными игроками – InBev, Carlsberg и Heineken, напомнила она. Все три компании заявили о желании продать российский бизнес, теперь многое будет зависеть от того, реализуются ли планы и кто будет покупателем, заключает она.

Возникновение новых российских монополий – это небыстрый процесс, поскольку от них требуется не только выкупить бизнес или расширить свой на месте ушедшего, но и решить ряд организационно-технических вопросов, отметил профессор департамента налогов и налогового администрирования Финансового университета Сергей Богачев. Например, набрать компетентный персонал и проработать логистику, уточнил эксперт. С учетом этого компаниям потребуется не менее года, чтобы сформироваться и закрепиться на рынке, оценивает эксперт.

Монополизма тем не менее можно не опасаться в сфере услуг и торговле, в которых, как правило, наиболее активен российский малый и средний бизнес, считает он. Там же, где иностранные компании занимали существенную часть рынка, – автомобили и транспорт, промышленная сфера, энергетика, газ нефть – можно ожидать появления новых крупных игроков или укрупнения старых, согласился Богачев.

Конкуренция может усилиться на рынках мужской, женской, детской, спортивной одежды, откуда ушли такие крупные бренды, как Zara, Bershka, Massimo Dutti и проч., полагает эксперт. Их должны будут заменить не только российские, но и турецкие и китайские производители, добавил Богачев.

Повышение концентрации возможно на рынках электронной и бытовой техники, так как заменить продукцию этих рынков отечественными аналогами весьма затруднительно, считает Богачев.

Компании, которые остались, например Hitachi, могут занять место ушедших конкурентов и увеличить масштаб своего бизнеса, полагает Богачев.

Что касается IT-сферы, то здесь действительно конкуренция может даже усилиться, поскольку уход таких гигантов, как Microsoft или Booking, вызовет к жизни большое количество российских компаний.

Не стоит забывать, что уход крупных компаний с российского рынка может быть компенсирован за счет поставок их товаров по каналам параллельного импорта, что может в некоторой степени нивелировать риски возникновения новых монополий, отмечает вице-президент ЦСР Елена Ковалева.

Снижения цен в долгосрочной перспективе из-за ухода иностранных компаний вряд ли стоит ожидать, хотя уменьшение игроков рынка – это само по себе повышение конкуренции, полагает руководитель антимонопольной практики КА «Муранов, Черняков и партнеры» Олег Москвитин.

Заместившие иностранных российские предприниматели могут снижать цены для привлечения формирования собственной клиентуры, но при условии отсутствия притока на рынки новых игроков это будет временным явлением, поэтому по всем законам рынка через некоторый период цены пойдут вверх, а качество может начать падать, опасается эксперт.

Поэтому уход иностранного бизнеса надо компенсировать появлением все большего количества российских игроков, уверен Москвитин.

Рост цен будет наблюдаться еще в ближайшие год-два в таких отраслях, как бытовая и электронная техника, автомобильная промышленность и энергетика, пока рынок не устоится, и уже сейчас из-за необходимости импортозамещения, удорожания доставки продукции цены показали некоторый рост, указывает Богачев.

Как ранее писали «Ведомости», согласно детализированному прогнозу Минэка, стоимость товаров в России к концу 2022 г. увеличится на 13,2% по сравнению с декабрем прошлого года, услуг – на 10,2%.

Наибольший рост цен ожидается в сегменте непродовольственных товаров, за вычетом бензина, – 15,2%. Продовольствие к концу 2022 г. подорожает на 11,8%, без учета плодоовощной продукции – на 13,8%. Непродовольственные товары – на 14,8%.

Цены на услуги организаций ЖКХ вырастут на 11,2%.

Инфляция в целом, по прогнозу Минэка, к концу года составит 12,4%. В 2021 г. инфляция в России составила 8,4%, в том числе товары подорожали на 9,7%, услуги – на 5%. В 2023 г. рост потребительских цен прогнозируется на уровне 5,5%.

В частности, товаров в целом – на 5,6%, продовольствия – на 5,2%, а без учета плодоовощной продукции – на 5%. Непродовольственные товары подорожают на 5,9%, а за вычетом бензина – на 6%.

Стоимость услуг вырастет на 5,4%, а в сегменте организаций ЖКХ – на 1,2%.

Весной прогнозы по основным макроэкономическим показателям, в том числе по инфляции, были гораздо более мрачными. Председатель Счетной палаты Алексей Кудрин в ходе выступления в Совфеде 13 апреля заявил, что рост цен в России по итогам года может ускориться до 17–20%. Аналогично инфляцию оценивали аналитики, опрошенные ЦБ. Согласно консенсус-прогнозу регулятора, показатель ожидался в 22%.

Эксперт ВШЭ Остапкович оценил плюсы и минусы от ухода зарубежных брендов — Российская газета

Ранее СМИ сообщали, что зарубежные компании после ухода с российского рынка потеряли $2 млрд. По мнению Остапковича, потери гораздо значительнее.

«Нефтегазовая компания BP списала из-за потери активов $26 млрд, а это одна компания. Я бы оценил потери в диапазоне $50-60 млрд. Конечно, это большие потери.

Но Россия занимает менее 2% в мировом ВВП, поэтому западные бренды потеряют около 2-3% от общего товарооборота.

Они переведут свои предприятия, которые были в Москве, условно, в Польшу, Венгрию, Африку, Латинскую Америку и за полгода все восстановят», — рассказал экономист.

Сейчас около 1500 компаний стоит на очереди, чтобы уйти из России.

Они собираются получить разрешения от Минфина и ЦБ, чтобы вывести средства, заработанные в России, поскольку стало сложно работать в условиях ограничений, отметил Остапкович.

Эксперт подчеркнул, что зарубежные бренды самостоятельно решили покинуть российский рынок. «Никаких санкций не накладывали ни на McDonald's , ни на Renault», — уточнил экономист.

Отраслевые вопросы

В приостановке работы западных компаний есть как плюсы, так и минусы. Но негативных последствий больше, поскольку уходят бренды, которые производили товары народного потребления, а также производственные и инвестиционные компании. По этой же причине пострадали инвестиционные товары, объяснил Остапкович.

Из России ушли организации, которые производили большую часть продуктов для грудничков, например Nestlé и Danone. По мнению экономиста, в этом сегменте нужно поменять технологическую базу и нарастить долю отечественных товаров до 60-70%. Сейчас она составляет около 20%.

Проблемы с импортозамещением касаются также сельского хозяйства. Например, 95% семян сахарной свеклы закупается в Нидерландах. Индустриальное производство картофеля состоит из импорта на 80-85%. Российские семена тоже есть на рынке, но они менее производительные, рассказал директор центра конъюнктурных исследований.

«Для того, чтобы сажать наши семена и получать тот же объем, условно, сахарной свеклы, нам нужно в 1,5 раза увеличить количество полей, увеличивать механизацию обработки этих полей, увеличивать численность занятых. Это все издержки, которые в конечном итоге повлияют на цены», — пояснил Остапкович.

После ухода автомобильных брендов, продажи в отрасли упали на 60% и значительно сократился объем производства, добавил экономист.

Кроме того, обострилась ситуация с оборудованием, которое на 45-50% состояло из импорта. «Это значит, наши предприятия не могут модернизироваться, не могут делать инновационные шаги. И естественно, из-за этого может упасть объем производства», — предупредил Остапкович.

Специалист отметил, что сроки импортозамещения зависят не столько от финансирования отраслей, сколько от квалификации кадров. Чтобы начать выпускать технологически сложную продукцию, нужно развивать экономику знаний. Например, ни Airbus, ни Boeing не полетят без квалифицированных сотрудников.

Экономист также отметил, что в России нет специалистов, которые бы могли создать чипы размером 5-10 нанометров, поэтому их приходится закупать в Тайване.

В России производятся чипы в 100 нанометров, их можно использовать для проездных билетов, банковских карт и утюгов. Для выпуска более сложных конструкций, нужно завозить схемы из Китая, а также подключать параллельный импорт.

Например, чтобы технологичная продукция закупалась через Казахстан, Армению и Турцию.

Преимущества

После ухода иностранных брендов россияне заместили рабочие места, из-за чего существенно сократилась безработица. Сегодня она на самом низком уровне за все время существования Новой России — 3-5%. Кроме того, освободились ниши для отечественных производителей, поэтому фундаментальных потерь для населения не будет.

«Дефицит кадров можно покрыть, наладив процесс обучения. Главное, что создаются рабочие места, падает безработица и растут реально располагаемые денежные доходы», — подытожил Остапкович.

Развитие экономики зависит от того, насколько быстро бизнес поменяет логистику поставок сырья, оборудования и материалов. Западные поставки занимали набольшую долю импорта.

Возможно, на первом этапе получится заменить продукцию ушедших брендов на более низкую по качеству. Однако через 2-3 года российские компании смогут производить аналогичные товары.

При этом крайне нежелательно терять коммуникацию с Западом и входить в автаркию, чтобы не стать технологически отсталой страной, заключил директор центра конъюнктурных исследований ВШЭ.

Эксперты оценили потери ушедших из России компаний в $240 млрд

По состоянию на начало сентября 2022 года 34% крупнейших иностранных компаний, работавших в России, ограничили деятельность в стране, 15% решили покинуть ее через передачу новому собственнику российского подразделения и 7% заявили о полном уходе с отечественного рынка без продажи бизнеса. Об этом говорится в исследовании Центра стратегических разработок (ЦСР) «Картина иностранного бизнеса: уйти нельзя остаться», которое есть в распоряжении РБК. Для сравнения: в июне об уходе из России тем или иным способом заявляло только 5% крупнейших фирм.

«Крупнейших» фирм — 600, ЦСР относит к ним иностранные компании с выручкой в России от 5,7 млрд руб. Около 44% этих компаний продолжают работать в штатном режиме, утверждается в докладе. Всего под наблюдением ЦСР находятся более 5 тыс. зарубежных компаний, работавших или работающих в России.

Наиболее активно заявляли об уходе компании из Финляндии (страну решили покинуть 80% финских организаций), Дании (73%) и Великобритании (35%).

В свою очередь, бизнес других стран «более гибок и прагматичен» и пока что не предпринимает шагов для ухода из России, отмечается в исследовании. К нему относятся прежде всего компании из Австрии, Японии и Швейцарии.

Примечателен и подход польского бизнеса, отмечает ЦСР: несмотря на жесткую риторику властей этой страны, большинство польских компаний сохраняют присутствие в России.

Причины ухода раскрыли не все иностранные организации, отмечает ЦСР, но больше половины из объявивших их, по версии авторов, руководствовались «субъективными» мотивами (например, попыткой хеджировать репутационные потери) и лишь порядка 40% — «объективными» обстоятельствами (например, запретом внешнеторговых операций, изменением валютного курса, логистическими сбоями, сложностями с осуществлением транзакций).

Ограничение деятельности или уход для большинства зарубежных организаций был сопряжен с ощутимыми финансовыми издержками, следует из материалов ЦСР. «С конца февраля 2022 года они уже потеряли от $200 млрд до $240 млрд, из них от $70 млрд до $90 млрд приходится на бизнес, решивший покинуть Россию», — оценили эксперты центра.

О наибольших потерях в стоимостном выражении, согласно расчетам ЦСР, сообщает бизнес из США (крупнейшие организации лишились $102 млрд в России), Великобритании (минус $78 млрд) и Германии (минус $51 млрд). Однако в расчете на ВВП уход компаний из России оказал наибольшее влияние на экономику Финляндии (минус 2% ВВП), Швеции (минус 1,5%), Великобритании (минус 1,3%) и Дании (минус 1%).

Потери компаний, заявивших об уходе с российского рынка с передачей локального подразделения новому собственнику, оказались на 23% выше, чем у организаций, которые полностью сворачивают деятельность без передачи новым собственникам своего подразделения в России (то есть ликвидируют), говорится в докладе. В то же время потери продавших или планирующих продать российское подразделение компаний в среднем оказываются на 19% ниже, чем у ограничившего свою деятельность бизнеса.

ЦСР указывает на «значительные дисконты» по сделкам купли-продажи российских подразделений иностранного бизнеса, которые, по оценкам авторов, в среднем составляют порядка 70%.

В отраслевом разрезе наибольшие потери понес иностранный бизнес, работающий в отраслях нефти и газа, банковской сфере, автопроме и пищевой промышленности. Меньше других пострадали компании в сфере бытовой техники, микроэлектроники, деловых и ИT-услуг.

Оценки зарубежных наблюдателей консервативнее, чем подсчеты ЦСР. Например, в августе The Wall Street Journal сообщила, что потери иностранных компаний в России на фоне санкций составили $59 млрд.

В частности, в статье отмечалось, что убыток «Макдоналдса» после соглашения о продаже ресторанов в России составит от $1,2 млрд до $1,4 млрд, а ExxonMobil зафиксировала списания в размере $3,4 млрд после остановки работ на нефтегазовом проекте на Дальнем Востоке.

Как продают иностранный бизнес

Среди компаний, которые приняли решение продать бизнес в России, 33% уже передали его новым собственникам, 34% находятся в процессе передачи, а 33% ищут покупателя, оценили в ЦСР.

Однако запрет на продажи долей в стратегических российских компаниях для держателей из недружественных стран, введенный указом президента в августе, привел к приостановке десяти сделок в отраслях электроэнергетики, нефти и газа, банков и финансовых услуг, а в будущем может повлиять на решения не менее чем 60 крупнейших иностранных компаний, говорится в исследовании.

Среди тех, кто все-таки успел продать бизнес, наибольшей популярностью пользовалась опция передачи компаний российским юрлицам, представляющим частный бизнес (так поступило более половины иностранных компаний).

Отдельные подразделения иностранного бизнеса были проданы представителям дружественных для России стран. Например, американский производитель бытовой техники Indesit продал активы турецкой компании Arcelik, а польский ретейлер LPP продал российское подразделение организации из ОАЭ.

Менее популярной оказалась передача активов государству и государственным компаниям, а также локальному менеджменту.

По оценкам ЦСР, не менее чем 30% сделок по продаже локального подразделения новому собственнику предусматривают возможность его возврата иностранному владельцу (например, через опцион на обратный выкуп).

Среди проданных иностранных компаний около трети заявили о ребрендинге.

Например, сеть ресторанов McDonald’s сменила название на «Вкусно — и точка», энергомашиностроительная компания Schneider Electric — на Systeme Electric, бренд одежды Levi Strauss & Co — на JNS и так далее.

На кого из уходящих не распространился параллельный импорт

Для минимизации потерь от действий иностранных компаний, которые выбрали сценарий «жесткого» ухода, без передачи другому владельцу собственных подразделений, действует список параллельного импорта, напомнили в ЦСР.

В нем перечислены востребованные оригинальные товары иностранного производства, ввоз в страну которых разрешен без согласия правообладателей.

Этот перечень формирует Минпромторг, при этом в него включают только продукцию тех брендов, которые приостановили деятельность в России или ушли с российского рынка.

Однако, согласно расчетам ЦСР, бренды 25% крупных иностранных компаний, которые решили покинуть российский рынок или ограничили деятельность в России, в нем не учтены.

В общей сложности таких брендов более 100, например известные бренды спортивной одежды и обуви, напитков, кофе, телекоммуникационного оборудования.

Неучтенные в перечне параллельного импорта компании работают в отраслях пищепрома, фармы, банков и финуслуг, сложной химии, говорится в исследовании.