На кого переписывают иностранный бизнес, ушедший из России

и как деньги продолжают утекать в недружественные РФ страны

На кого переписывают иностранный бизнес, ушедший из России

и как деньги продолжают утекать в недружественные РФ страны

С началом военной спецоперации на Украине иностранные компании из недружественных стран начали заявлять, что покинули российский рынок. Ключевое слово – «заявлять».

На самом деле, на наших с вами глазах происходит откровенное лицемерие: компании якобы открестились от «Путинской России», а по факту продолжают здесь работать, продавать свою продукцию и зарабатывать в обход санкций.

Иностранный бизнес плевал на законы Еврокомиссии и экономическую войну против России – ему здесь комфортно и хорошо.

Readovka провела расследование и выяснила, на кого переложили активы компаний и как этот бизнес продолжает кормить западных миллионеров.

Власти западных стран переложили последствия экономической войны против России на частный бизнес. Антироссийские санкции вынудили предпринимателей уйти из «злой Путинской России». То есть добровольно понести многомиллионный ущерб, сломать все, во что вкладывались годами и, главное, «красиво» об этом заявить в СМИ. Бизнесмены похитрее нашли свой способ ухода из-под санкций. Они не только сохранили невредимыми свои предприятия в России, но и продолжают получать из России прибыль, несмотря на очень сложные и рисковые схемы «перекачки» денег.

Финский производитель масла и плавленых сыров заявил, что полностью передаст свой бизнес российскому производителю колбас и сосисок ООО «Велком». Сейчас Valio все еще принадлежит финнам, однако дочерняя компания по аренде и управлению собственным недвижимым имуществом 18 марта претерпела масштабные изменения.

Из рук бенефициара Круглякова компанию ООО «Валио» передали 26-летней москвичке Давидовой и 73-летней уроженке Алма-Аты Конопелько.

Мария Давидова – дочь крупнейшего московского предпринимателя Геннадия Давидова, бывшего владельца казино. Раньше Мария числилась работником некой сети магазинов ООО «Паритет», где ее отец был гендиректором.

Но вряд ли девушка живет на официальную зарплату в 60 тыс. руб. Мария ездит на Mercedes-Benz и регулярно бывает заграницей: только за последние пару лет она дважды слетала на Бали, побывала в Майами, Стамбуле, Израиле и Нью-Йорке.

В июле как минимум неделю талантливая предпринимательница провела в Турции.

Readovka связалась с Марией Давидовой, однако отвечать на наши вопросы девушка не стала. Вероятно, дела компании ее не сильно интересуют.

При этом Давидова и Конопелько (как и у «Валио») делят доли в подобной компании ООО «Панорама Принт», где чистый доход за 2021 год составил 747 тыс. руб. Соответственно, в прошлом году на каждую «упало» по 373 тыс. руб.

Интересна и личность отца Марии – 68-летнего Геннадия Степановича Давидова. На данный момент бизнесмену принадлежит три организации, еще в пяти он занимает руководящую должность. Ключевым здесь является то, что Давидов – уроженец Азербайджана. И, скорее всего, все еще имеет иностранное гражданство и заграничные банковские счета, как и его дочь.

Вторым владельцем фирмы ООО «Валио» в марте стала уроженка Казахстана Татьяна Конопелько. 73-летней бизнесвумен принадлежит и 50% ООО «Панорама Принт», где гендиректором работает Константин Москвитин. У Конопелько, вероятнее всего, также есть гражданство и счета в банках на родине.

Это говорит о том, что у ООО «Валио», благодаря нынешним участникам компании, есть счета в банках стран, нейтральных по отношению к России, – в Азербайджане и Казахстане. В эти государства разрешены денежные переводы в любых размерах.

https://www.youtube.com/watch?v=uufzSZgNrbU\u0026pp=ygVn0JrRgtC-INC60YPQv9C40Lsg0LHQuNC30L3QtdGBINGD0YjQtdC00YjQuNGFINC40Lcg0KDQvtGB0YHQuNC4INC40L3QvtGB0YLRgNCw0L3QvdGL0YUg0LrQvtC80L_QsNC90LjQuQ%3D%3D

Кроме того, в Казахстане у Valio также имеются сети компаний и заводы по производству их фирменных сыров. Через казахские компании-прокладки можно выводить деньги в западную юрисдикцию. Или даже через физлиц – тех же учредителей, участников или других доверенных лиц в нейтральных или дружественных странах.

Управляет всем этим лицо, не вызывающее вопросов – с 2021 года генеральный директор российского подразделения Valio – Елена Кипенёва, которая восемь лет проработала в компании.

В главном офисе в Финляндии нам рассказали, что они теперь никак не связаны с российским бизнесом, и он функционирует самостоятельно. Представитель компании заявил, что не ведет никакую деятельность в России: продукция финского Valio в российские магазины не поступает, а все активы российского подразделения проданы российским представителям.

Дивиденды и прибыль можно выводить через внутренние договоры сетей Valio из России в Казахстан, например, увеличив какие-нибудь внутренние «расходы» компании по статьям, чтобы вместе с законными деньгами в соседнюю страну уходило «сверху». Так по частям можно перечислять суммы, чтобы у налоговых органов не возникло вопросов.

Как рассказал Readovka Юрий Твердохлеб, доцент кафедры регулирования деятельности финансовых институтов РАНХиГС, корректировки, вероятно, вносились во внутренние уставы и регламентирующие документы фирм.

«Как правило, это очень скрытая информация, потому что это как раз то, что защищает интересы бизнеса. И я думаю, что внутренний механизм, скорее всего, четко отработан. Инвесторы, конечно, не безрассудно скинули бизнес на кого-то. На основании корректировок собственных документов и уставов они обеспечили свою собственную защиту», – сказал эксперт. К слову, конечным получателям прибыли действительно можно позавидовать – в 2021 году чистая прибыль компании составила 320 млн руб., а стоимость компании в этом году оценили в $100 млн.

Французская косметическая сеть магазинов L'Occitane в апреле 2022 года объявила о закрытии магазинов. Компания объяснила свое решение призывами к бойкоту спецоперации на Украине. Также 10 июня компания назначила новых руководителей российского подразделения и сделала ребрендинг — ООО «Л`ОКСИТАН РУС».

Юрлицо из Люксембурга переписало фирму на четырех граждан России: Коваленко (31%), Милехину (23%), Сабирову (23%) и Шумову (23%). В 2021 году чистая прибыль составила 583 млн руб. – примерно такую же сумму руководство и должно будет вывести во Францию в этот санкционный год. Познакомимся с каждым соучредителем.

Большая доля принадлежит 40-летнему Ростиславу Коваленко, давнему сотруднику L'Occitane, а в последние годы и гендиректору компании.

Каждый год Ростислав Петрович отдыхает заграницей: Грузия, Италия, Испания, Флоренция. Да и в Москве разъезжает на Lexus и Mercedes премиум класса. Коваленко – выпускник британского университета.

Есть двое детей – сын и дочь, проживающие в Харькове.

Юная Милана подписана на киберспортивные сообщества, среди которых есть и проукраинские. Впрочем, это вполне вписывается в идеологию французской компании, владельцем которого назначили ее отца.

Readovka связалась с Коваленко по телефону. Мужчина явно был обеспокоен тем, что общается с журналистом, хоть и старался соблюдать вежливый тон:

«К сожалению, учитывая вашу работу, я не могу ничего прокомментировать по этому поводу», – сказал Коваленко.

https://www.youtube.com/watch?v=uufzSZgNrbU\u0026pp=YAHIAQE%3D

Еще один учредитель ООО «Л`ОКСИТАН РУС» – 40-летняя Наталья Милехина, занимающая должность финансового директора и также не один год проработавшая в фирме. Третьим владельцем доли стала директор по развитию внутренних брендов Ольга Сабирова, начинавшая свою карьеру как минимум в 2013 году.

Четвертый участник компании — 50-летний директор по логистике L'Occitane Алексей Шумов. Он проработал в компании как минимум три года. Должность предполагала хорошую зарплату — доход за 12 месяцев составил пять млн руб. При этом доли всех четверых новых владельцев находятся под обременением. Держателем залога является прошлый собственник – L'Occitane International S.A., компания, зарегистрированная в Люксембурге. Это значит, что новые владельцы – как декорация, они не могут распоряжаться долями, а когда придет удобный час, материнская компания вернет себе полный контроль над активами. К тому же возникают большие сомнения в том, что местные менеджеры могли выкупить доли крупнейших компаний – речь идет о непредвиденных расходах, исчисляющихся миллионами рублей. Финансовых схем вывода средств и при полностью российском руководстве множество. Французской L'Occitane действительно крайне «больно» уходить с российского рынка – бизнес выстраивался с 2006 года, принося ее владельцам десятки миллионов, увеличивающихся с каждым годом. Так, в 2021 году чистая выручка компании составила 583 млн руб. Истинные владельцы бизнеса также могут оставлять прибыль в России, реинвестировав суммы на дальнейшее развитие компании с надеждой на стабилизацию ситуации. А когда будет удобно – «Люксембург» снова вернется, но уже к более развитой дочке. Сегодня в российском подразделении работает более 600 человек – компания достаточно крупная. Еще один способ перевода средств заграницу в нынешних условиях, считающийся самым рисковым – криптовалюта. Отправитель может перевести миллионы рублей на виртуальный кошелек, а затем либо переводом на другой кошелек, либо через передачу флешки доставить деньги кому угодно, не вызвав вопросов. Проблемы в том, что в России могут в любой момент без предупреждения и на законных основаниях заблокировать виртуальный кошелек.

Carlsberg – «Мы работаем!»

Пока одни заморачиваются и переписывают бизнес на российских топ-менеджеров или сторонних лиц, другие не спешат предпринимать какие-либо шаги по реальному уходу.

28 марта Carlsberg сообщила, что продаст активы российских подразделений и покинет российский рынок.

Как оказалось, под этим компания имела в виду прекращение поставок из-за границы и инвестиций на развитие.

А разбросанные по российским регионам семь пивоваренных заводов будут существовать сами по себе (в Новосибирске, Хабаровске, Воронеже, Туле, Ростове-на-Дону, Ярославле, Самаре).

И, конечно, юрлицо не поменялось – на данный момент 98% активов пивоваренного завода-дочки «Балтика» все еще принадлежат шведской компании. Чистая прибыль компании в прошлом году составила 5,349 млрд руб. До иностранных представительств Readovka не дозвонилась, но в российском подразделении все же ответили, правда, весьма неприветливо:

— Вы уходите с российского рынка или остаетесь?

— Вас интересует, продолжает ли работать наша компания? Мы работаем.

— На данный момент 98% активов пивоваренного завода-дочки «Балтика» принадлежит Швеции. Правильно?

— На данный вопрос я вам сейчас не предоставлю ответ.

С 2020 года ООО «Пивоваренная компания «Балтика»» руководит Денис Шерстенников, приверженец, как он заявил в одном из своих интервью, «жесткого контроля над расходами». В компании Шерстяников работает с 1999 года.

Heineken – юрист стал гендиректором

Компания заявила 28 марта, что производство в России будет передано новому владельцу и продолжит работу. У Heineken в России работает семь заводов в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Иркутске, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Хабаровске и Стерлитамаке. А в штате насчитывается более 1,8 тыс. человек. Сейчас ООО «Объединенные пивоварни Хейнекен» продолжает работать и, по всей видимости, не собирается передавать бизнес новому владельцу – 100% долей с момента начала СВО как принадлежали нидерландской сети с 2016 года, так и принадлежат по сей день. Продукции на полках в магазинах также меньше не стало, бренд не поменялся. Чистая прибыль организации в 2021 году составила 878,9 млн руб., очевидно, что и в этом году она не упадет. Однако, официальная позиция по этому поводу такова: заводы компании продолжают производство напитков, но работа двигается в сторону изменения бренда на российский. Первые шаги в этом направлении, по всей видимости, уже совершаются – 6 мая пивоварня перешла директору по правовым вопросам российского подразделения Татьяне Геннадьевне Одабашян, которая заменила в должности голландца Баудевайна Хаарсма. Он руководил российским подразделением последние 8 лет.

Немецкий производитель продуктов питания Dr. Oetker 8 апреля сообщил прессе, что решил продать свой завод в Белгороде российскому топ-менеджеру. Решил, но все еще этого не сделал.

Раньше немецкая компания производила смеси для выпечки. С апреля завод, по сообщению компании, занимается только производством дрожжей, разрыхлителей и других «основных пищевых продуктов». Во главе бизнеса остался Дмитрий Коробко, который работает в Dr. Oetker с 2010 года. С 2019 года Дмитрий, состоя на должности директора, получал зарплату в миллионах рублей.

Второй директор Dr. Oetker 50-летний белгородский предприниматель Алексей Щербаков, который работает на руководящей должности с 2018 года. Помимо Dr. Oetker он успевает руководить еще тремя компаниями.

Производитель косметики и бытовой химии (Persil, Bref, Pril, «Ласка», Schwarzkopf, Syoss, Fa, Ceresit, клей «Момент», Loctite и других) сообщил о прекращении бизнеса в России 19 апреля.

Но прекратить ведение бизнеса, видимо, все еще не вышло – «Ласка» осталась на прилавках, деньги приходят, и в конце года немецкие владельцы бизнеса, как и многие годы, получат миллиардную прибыль (в 2021 году чистая прибыль компании составила 7,47 млрд руб.).

Американская компания Sylvamo Corporation 13 мая объявила, что уходит из России, а также что целлюлозно-бумажный комбинат в Ленинградской области продадут.

Но, видимо, за 2 месяца в России так и не удалось найти доверенных лиц, а завод как принадлежал нидерландским предпринимателям с 2009 года, так и принадлежит. На российском предприятии, к слову, работает более 1700 человек.

В прошлом году чистая прибыль компании составила 6,582 млрд руб.

Гендиректор российского подразделения – уроженец Татарстана Тимур Габидуллин. На руководящей должности он уже второй год.

Таким образом, большинство компаний проделали откровенное «переобувание в воздухе», заявив, что уходят из России, а на самом деле либо передали активы местным директорам, либо попытались «отсоединиться», перестав поставлять товары. Это как пожизненная ликвидация товаров в Sunlight или последние концерты Аллы Борисовны, ставшие мемом. Для «хайпа» и продаж подобные заявления об уходе полезны, да и перед чиновниками своих стран отчитались.

Отечественным компаниям вести бизнес в России тяжелее, чем иностранным

Иностранные компании не хотят уходить из России не только из-за прибыли и вложенных сил и средств. Здесь комфортно. То, что в России для иностранного бизнеса привилегий больше, знает каждый российский предприниматель. Подобное отношение – последствие 90-х годов, когда было выстроено совершенно «раболепское поклонение перед западными инвесторами», уверен Юрий Твердохлеб, доцент кафедры регулирования деятельности финансовых институтов РАНХиГС. Под иностранные предприятия формировались соответствующие инфраструктуры и готовились кадры. «В результате, сегодня мы видим, что по выходу из России они не несут серьезных обязательств, предусмотренных соглашениями. Сегодня у них нет абсолютно никаких обязательств по компенсации тех потерь, которые несет наша экономика от их неожиданного ухода. Зато российская экономика столкнулась с негативными последствиями», – подчеркнул Твердохлеб. От ухода из России компании действительно потерпят минимальные потери, а их шаги «навстречу» РФ рассматриваются как одолжение, хотя в других странах это – их прямая обязанность. В Таиланде, Китае, Эмиратах, уходящий бизнес терпит огромные потери, или передает свой бренд местным предпринимателям. «Данные правительства, работая с иностранными инвесторами, с самого начального этапа достаточно жестко отстаивали интересы собственной страны и граждан. Вы попробуйте открыть компанию в Эмиратах, не включив в него в качестве полноправного участника представителя страны», – заявил эксперт. Вероятно, после событий этого полугодия российские законодатели переосмыслят политику взаимодействия с инвесторами. Российский рынок интересен, перспективен и выгоден для бизнеса. Поэтому иностранные компании и не желают уходить.

Екатерина Соломкина

Ушли, чтобы вернуться: какие зарубежные бренды продали свой бизнес в России

Все новостиВ Волгограде ветеринары предложили зоозащитнику съесть раненого вальдшнепаПод Волгоградом введен режим ЧС из-за взрыва газа в многоквартирном доме21 год назад террористы захватили «Норд-Ост».

История трагедии — в 15 фотоЧП под Волгоградом официально назвали взрывом бытового газаВсе новости

Магазины стройтоваров OBI открылись вновь в России в конце апреля

Елена Латыпова / NGS55.RU

После начала спецоперации на Украине многие иностранные компании решили покинуть Россию. Это происходило по-разному: кто-то уходил с концами, полностью прекращая всю деятельность, кто-то приостановил работу на время. Некоторые же бренды решили продать свои российские активы другим инвесторам. Что это значит? И насколько такая продажа будет выгодна для экономики страны?

Крупные иностранные компании передают свой бизнес в России другим инвесторам, чтобы сохранить свои активы и при этом иметь возможность вернуться, когда ситуация стабилизируется.

Буквально на днях началась новая волна продажи бизнеса. В частности, об этом сообщила сеть ресторанов быстрого питания McDonald's.

Рестораны компании возобновят работу в России в середине июня под другим брендом, сохранив коллектив.

https://www.youtube.com/watch?v=Wa9BJHbQxkA\u0026pp=ygVn0JrRgtC-INC60YPQv9C40Lsg0LHQuNC30L3QtdGBINGD0YjQtdC00YjQuNGFINC40Lcg0KDQvtGB0YHQuNC4INC40L3QvtGB0YLRgNCw0L3QvdGL0YUg0LrQvtC80L_QsNC90LjQuQ%3D%3D

Кроме того, Минпромторг РФ объявил о переходе российских активов концерна Renault в государственную собственность: АВТОВАЗ передадут профильному институту НАМИ, а владельцем завода в Москве станет правительство столицы. Обслуживанием же проданных ранее автомобилей Renault займутся дилеры Lada.

Известно, что уже продали свой бизнес в России следующие крупные компании: хлебопекарный холдинг Fazer (теперь бизнес принадлежит булочно-кондитерскому комплексу «Коломенский»), сеть магазинов стройматериалов OBI (вероятным покупателем называют группу инвестиционно-строительных компаний MAX, магазины в России уже начали работать), компания по производству молочной продукции Valio (российская группа компаний «Велком»), застройщик YIT (группа компаний «Эталон»). Также известно, что нефтегазовая компания Shell намерена продать свои АЗС компании «Лукойл».

Инфографика: Виталий Калистратов / Городские порталы

Насколько хороша такая ситуация для российской экономики? По мнению профессора кафедры региональной экономики и управления человеческими ресурсами ОмГУ имени Достоевского Олега Роя, продажа бизнеса — хорошее дело, поскольку в этом случае сохраняется производственный ритм и рабочие места.

— Это правильная тенденция, но я категорически против национализации этих активов. Их нужно использовать в режиме поддержки, развития.

В той ситуации, в которой мы сейчас находимся, это, конечно, правильное решение — нужно использовать его для того, чтобы не нарушать производственный ритм, адаптироваться, сохранить рабочие места для людей.

Но важно, чтобы не было деградации объектов с точки зрения выполняемых ими функций, — считает Олег Рой.

Главный вопрос, по словам экономиста, заключается в том, чтобы правильно работать с тем, что оставили иностранные компании. Именно в этом случае покупатели не заметят никаких изменений.

— Можно получить в распоряжение высококачественное оборудование и довести его до крайне плохого состояния — таких случаев тоже было много. Очень важно, чтобы оборудование было не просто качественным, а включенным в какую-то технологическую цепочку, и чтобы вся цепочка работала, — заявил Олег Рой.

Организация работы иностранных компаний была удобна в том плане, что они привозили в Россию не только оборудование и необходимые материалы, а еще и собственные схемы менеджмента. Поэтому вся система работы была удобна не только для сотрудников, но и для обычных потребителей услуг.

— Насколько мы сможем всё это сохранить — неизвестно, у нас раньше не было таких примеров, чтобы в таком большом объеме нам оставляли площади, средства, производства.

Можно сравнить, например, дилерский центр Suzuki и Lada, разница ощущается достаточно серьезная.

Весь вопрос заключается в том, как мы сможем адаптировать существующие технологии, которые нам достались, к современным требованиям, которые к ним предъявляются, — подытожил Олег Рой.

Кстати, недавно Минпромторг РФ решил еще одну санкционную проблему: товары, которые больше нельзя купить в России, теперь снова можно ввозить в страну с помощью параллельного импорта (но не все). Мы разбирались, какие товары можно будет ввозить и насколько эта процедура законна.

Также эксперты обсудили ситуацию с уходом зарубежных компаний из России — они высказали свое мнение по поводу того, останутся ли жители нашей страны без импортных магазинов.

Виктор Старцев

Журналист национальной редакции

Россия и УкраинаЗарубежные брендыПродажа бизнесаИмпортозамещение

• ЛАЙК0
• СМЕХ2
• УДИВЛЕНИЕ0
• ГНЕВ1
• ПЕЧАЛЬ0

Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter

Очередь на выход: как уходят из России западные компании

За более чем год с начала кризиса в отношениях с Западом из России ушли лишь 7–9% компаний из «недружественных стран». Об этом в середине апреля написала The Washington Post.

Новость широко разошлась как в России, так и в остальном мире, спровоцировав новую волну дискуссий об эффективности и ограничениях санкционной политики.

Существенный аспект этой проблемы в том, что число «беглецов» увеличивается очень медленно. Впрочем, это, конечно, зависит от того, как считать.

Трудности арифметики

Цифра в чуть менее 9% появилась в исследовании экономистов из Университета Санкт-Галлена в Швейцарии.

Они опирались на базу данных, в которой были учтены 1400 компаний из стран G7 и Евросоюза, работавших в России через 2400 дочерних предприятий на февраль 2022 года.

К ноябрю лишь 8,5% из них полностью ушли с российского рынка. «Уровень отказа едва ли изменится в ближайшие месяцы», — добавили ученые.

Похожие данные приводят и эксперты из других исследовательских организаций, причем по обе стороны фронта. Например, Киевская школа экономики отслеживает работу 3 тыс. иностранных компаний. Только 211 (около 7%) из них захлопнули за собой дверь. Точно такие же оценки приводил по данным на начало сентября 2022-го российский Центр стратегических разработок.

— Сама цифра в 9% ушедших компаний говорит скорее о том, как считали, — комментирует статистический оптимизм экономист, приглашенный исследователь Университета Беркли в США Илья Матвеев. — Есть и иные данные.

Например, в Йельском университете собрали другую базу данных по иностранному бизнесу в России. И в их списке только 232 западные компании продолжают в России бизнес как ни в чем бывало. Еще несколько сотен тоже остались, но свернули часть операций.

Но при этом 500 компаний приостановили свою работу, а еще 500 ушли полностью, списав убытки или распродав активы. Совсем другая пропорция, верно?

Признанное иноагентом и заблокированное на территории России издание «Важные истории» подсчитало, что по состоянию на конец апреля 2023-го в российском реестре юридических лиц число компаний, имевших собственников из «недружественных стран», уменьшилось на более чем 2600 штук, или 20%. А если пересчитывать по объему выручки, то страна потеряла 15% западного капитала.

— На самом деле ушли довольно многие, — признает директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при Правительстве России Алексей Зубец. — Тут вопрос, кого учитывать. Можно только тех, кто закрыл офисы и продал свое имущество — это одно.

Если считать тех, кто громко дверью не хлопал, получится совсем другая цифра. Так ушел малый и средний бизнес. И в нескольких отраслях это нанесло сильный удар. Например, в машиностроении, особенно транспортном. А в других сферах, скажем, в ритейле, ущерб в первую очередь имиджевый.

Reebok и Puma ушли, ну и что? Их продукцию найти можно, а в торговле их заменить нетрудно.

Очередь на выход

Российское правительство вовсе не остается пассивным наблюдателем за действиями западных компаний. Оно быстро осознало негативные последствия, к которым может привести массовый исход фирм, и предприняло решительные шаги, чтобы его не допустить.

Для желающих уйти с отечественного рынка компаний с чистой доналоговой прибылью в 1 млрд рублей и выше был установлен разовый сбор «со сверхприбыли» в 10%. Кроме того, правительство требует, чтобы активы «беглецов» продавались с 50-процентной скидкой либо с большой рассрочкой платежа для покупателя.

Наконец, сам выход с российского рынка должен получить разрешение специальной комиссии Минфина.

Один из участников такой сделки рассказал Financial Times, что очередь в эту комиссию по контролю за иностранными инвестициями составляет около 2 тыс. компаний. При этом сама комиссия заседает всего три раза в месяц, принимая по семь решений (не всегда положительных) за раз. Сейчас в этой очереди стоят многие крупные бренды.

Новости о том, что очередная известная компания согласовала с правительством свое право уйти из России на тех или иных условиях, приходят почти каждую неделю. Так, 20 апреля стало известно, что одобрена сделка по продаже российского бизнеса Henkel. Компания на своих 11 заводах производила чистящие и моющие средства под брендами «Ласка», Persil, Losk, «Пемос», «Пемолюкс», Vernel и др.

, а также клеи «Момент» и «Метилан». Теперь ее активы за 54 млрд рублей перейдет консорциуму инвесторов, в который входят Kismet Capital Ивана Таврина, «Эльбрус Капитал» Дмитрия Крюкова и Augment Investments Виктора Харитонина. Через неделю ТАСС опубликовал сообщение, что к аналогичной сделке близок автоконцерн Hyundai Motor.

Завод компании в Санкт-Петербурге, где собирали Hyundai Solaris, Hyundai Creta и Kia Rio, возможно, достанется неназванной компании из Казахстана.

— Интерес государства в том, чтобы максимально затруднить процедуру выхода и дать дополнительный стимул бизнесу остаться, передумать, — говорит Илья Матвеев. — Но все более очевидно, что никто не передумает, а общий тренд на то, чтобы сворачиваться, переломить не удастся.

Многие компании еще стоят в очереди, ищут компромиссы, минимизируют потери, но их бизнес не функционирует, а сотрудники отправлены в простой. Если бы им позволили уйти быстрее, то сами предприятия с новыми собственниками могли бы быстрее перезапуститься. Так что цифра в 7% или 9% не только искусственная и вводящая в заблуждение.

Она еще и указывает на неблагополучие, о котором редко говорят: заложниками ситуации часто становятся не только владельцы бизнеса, но и их наемные работники.

Помимо барьеров, которые создает правительство, компании из «недружественных стран» сдерживает и нежелание терять прибыли и наработанные за долгие годы позиции на российском рынке.

— Всегда нужно помнить про «капиталистическую жадность», — напоминает Матвеев. — Но в нашем случае она все же играет второстепенную роль. Российский рынок для большинства западных компаний не был ключевым. Он вообще сравнительно узкий.

Вот если бы речь шла про Китай, это был бы главный мотив: потеря такого громадного рынка могла бы заставить очень многих дважды подумать и, возможно, остаться. Но российский рынок для большинства транснациональных компаний занимает до 10% продаж.

У тех компаний, для кого он играл определяющую роль, как, например, для Райффайзенбанка, проблемы совсем другого уровня. Они до сих пор и не могут никуда уйти.

Общие потери уже ушедших из России брендов могут составлять около 2 млрд долларов, выяснил «Коммерсантъ». Эксперты Центра стратегических разработок проанализировали, как распределялись уходящие в 2022 году компании по разным странам.

Выяснилось, что хотя по абсолютному числу лидировали США, в относительном исчислении с большим отрывом вперед вырвались компании из Северной Европы. И для них удар можно считать более чем ощутимым.

Например, финский бизнес уже к сентябрю 2022-го потерпел убытков на 2% национального ВВП, шведский — на 1,5%, а британский — на 1,3%.

Пауза на раздумья

— Я не верю, что крупный бизнес уходит из России самостоятельно, — оценивает ситуацию Алексей Зубец. — Я уверен, что на них оказывали давление их правительства. Особенно на крупные и известные бренды, которые формируют потребительское мировоззрение населения. Это стратегия давления на потребителя.

Уход с рынка того же McDonald’s для экономики вещь неприятная, но в общем итоге совсем не смертельная. А вот на моральное состояние потребителя это влияет очень сильно: «Мир, к которому мы привыкли, рушится у нас на глазах». Задача была в том, чтобы спровоцировать растерянность и деморализовать население.

При этом масштабы исхода оказались недостаточными ни для крупномасштабной паники, ни тем более для паралича экономики.

Наиболее активно заявляют об уходе с российского рынка компании из Финляндии (страну решили покинуть 80% финских компаний, работавших в России), Дании (73%) и Великобритании (35%).

Помимо давления правительств в этих государствах бизнес испытывал давление со стороны общественного мнения.

— В Скандинавии, особенно в Швеции, преобладает атмосфера нетерпимости по отношению к России, — говорит Зубец. — Именно поэтому та же самая Ikea ушла, несмотря ни на какие убытки. А вот французы и итальянцы более морально подвижны. Жестких моральных ограничений на работу с Россией у них меньше, и фирмы из этих стран остаются на нашем рынке гораздо чаще.

The Washington Post признает, что многие западные компании «сознательно тянут время», откладывая уход из России. «Но для тех, кто медлил, уход стал только более дорогим и сложным», — констатирует издание. Пауза не может быть вечной. Рано или поздно колеблющимся нужно будет принимать решение, несмотря на рост его цены.

— Я считаю, что рубеж, после которого они будут думать, возвращаться им или нет, это история с украинским контрнаступлением, о котором сейчас так много говорят, — делает прогноз Алексей Зубец. — Если выяснится, что Украина не сможет добиться военной победы, то шансы на возвращение западного бизнеса резко увеличатся. Потому что выяснится, что поражение России невозможно.

Приоткрытая дверь

Многие компании, еще стоя в очереди на выход, уже продумывают пути к возвращению. Самый простой способ обеспечить себе такую возможность — опцион на обратный выкуп активов, который прописывается в договоре о продаже бизнеса.

Например, автоконцерн Renault продал свои активы Москве за 2 рубля: по рублю за АвтоВАЗ и московский завод (бывший АЗЛК).

Символическая цена смягчается правом получить свои предприятия обратно в течение шести лет по формуле «2 рубля + все инвестиции, сделанные за время отсутствия французского концерна».

Таким же образом поступили McDonald’s, Ford, L’Occitane и Danone. Французский производитель молочных продуктов вообще не хотел уходить.

Менеджмент компании считал, что это приведет лишь к тому, что ее собственность «будет захвачена и перейдет под контроль российских властей, а все выгоды достанутся новым собственникам из России».

Но осенью 2022-го все же согласился продать активы с правом обратного выкупа.

Новыми владельцами чаще всего становятся партнеры или топ-менеджеры, которые хорошо знают рынок и могут эффективно управлять активами.

Другая популярная схема — продажа российским конкурентам (но это чаще всего сопряжено с большими финансовыми потерями) или компаниям из «дружественных» России стран.

Только за последнее время 14 компаний из ОАЭ купили 21 российское предприятие. Являются ли эти сделки реальными или фиктивными и кто стоит за новыми собственниками, не известно.

— Передача бизнеса собственным филиалам из «дружественных стран» встречается довольно часто, — поясняет Алексей Зубец. — Когда сама компания в России закрывается, но ее бизнес передается азербайджанскому или казахстанскому филиалу. Это попытка остаться на рынке, изобразив уход.

То же самое может происходить и по менее очевидным схемам. Например, я не уверен, что продажа Росбанка Societe Generale структурам Потанина означает уход французов из бизнеса. Может оказаться, что «Интеррос» всего лишь держатель активов.

Не исключено, что это тот самый вариант ухода с последующим возвращением.

Пока многие компании стоят в «очереди на выход» из России, некоторые уже ушедшие пытаются в нее вернуться. Самым скандальным стал эпизод с производителем шведской водки Absolut, который принадлежит французскому концерну Pernod Ricard. Новость о возобновлении поставок водки в апреле вызвала в Швеции настоящую бурю возмущения.

Политики и журналисты устроили обструкцию французской компании, купившей один из самых узнаваемых национальных брендов. В результате французы решили не злить скандинавов и заявили, что не готовы «подвергать сотрудников и партнеров массированной критике во всех формах».

Однако ждать, что Absolut совсем исчезнет из магазинов, все же не приходится: параллельный импорт компания проконтролировать не может.

— Никто не возмещает бизнесу потери от ухода с российского рынка, поэтому желание потихоньку вернуться понятно, — комментирует Зубец. — Многие оставляют незакрытой заднюю дверь, рассчитывая вернуться в более подходящий момент. И такая ситуация может продлиться до пяти-семи лет.

Цена вопроса

— Нельзя вывести никакого интегрального показателя, который выражал бы общие потери для экономики, — рассуждает Илья Матвеев. — В краткосрочной перспективе уход западных компаний катастрофой не стал. Во многом потому, что начиная с 1990-х проникновение западного капитала в страну было ограниченным.

Власть всегда защищала отечественный капитал, своих олигархов. Западные компании часто выступали лишь партнерами россиян. Теперь, когда они уходят, физические и денежные потери можно пережить. Но урон будет только расти со временем: западный бизнес был источником технологий и передовых управленческих практик.

А потерять их — значит, потерять перспективу роста, который основан на росте производительности труда.

Утрата доступа к технологиям и постепенное упрощение экономики может стать одним из самых важных и тяжелых рисков для страны, если исход западных компаний продолжится. «Есть несколько отраслей типа микроэлектроники, где найти альтернативу иностранцам невозможно.

В машиностроении и транспорте тоже ощутимая зависимость от западных технологий, но это локальные и временные проблемы», — смягчает оценку Алексей Зубец. В любом случае этот риск не единственный. Другая проблема — это снижение конкуренции и рост монополизации.

«Мы видим, что связанные с Кремлем олигархи любят использовать возможность купить самые интересные активы по дешевой цене», — говорит один из опрошенных The Washington Post экспертов.

Журнал Forbes даже составил рейтинг собственников российских активов, ранее принадлежавших иностранцам. Возглавил его Владимир Потанин, купивший у французской Societe Generale Росбанк и аффилированные с ним страховые компании.

Но и другие инвесторы, «купившие активы у буквально убегавших иностранных владельцев, сорвали огромный куш».

Например, застройщик Etalon Group, связанный с АФК «Система», основанной Владимиром Евтушенковым, выкупил российские активы финской YIT за 1,9 млрд рублей, хотя их чистая стоимость оценивалась в 14,2 млрд рублей.

— Пока данных о резкой концентрации активов у нас нет, — признается Илья Матвеев. — Но тенденция к сокращению конкуренции, конечно, налицо. Фирм становится меньше, конкуренция снижается. А если она снижается — легче поднимать цены. Может быть, это еще не тотальная монополизация, но монополистичность российского рынка очевидно повышается.

Если крупному бизнесу происходящее может приносить как проблемы, так и выгоды (привлекательные активы достаются по бросовым ценам), то на долю простых потребителей остаются сплошные издержки. «В итоге заплатят обычные люди, у которых будет меньше выбор, выше цены и которым гарантировано плавное падение качества жизни», — грустно констатирует Матвеев.

В качестве утешения можно рассматривать то, что фундаментальных причин для резкого ухудшения ситуации пока нет.

— Будут даже некоторые плюсы, — продолжает Матвеев. — Например, безработицы не будет. Производительность труда будет снижаться, труд будет вытеснять технологии. Поэтому сохранится дефицит кадров.

Правда, кадров с низкой зарплатой. Ведь, чтобы ее повышать, нужен рост производительности, а взять его неоткуда. И так по кругу. Пока мировой капитализм существует, выйти из него нельзя.

Можно играть по его правилам и выигрывать. Но это не наш случай.

Алексей Зубец тоже считает, что оснований для алармистских ожиданий пока нет:

— Даже если на Западе решат запретить весь импорт в Россию — это будет запоздавшая история. В марте 2022-го был бы фурор, а сейчас уже нет. Россия адаптировалась. И выяснилось, что Запад больше не мировая фабрика.

Главный промышленный производитель в мире — Китай. И пока с ним у нас все в порядке, никакой исход брендов к катастрофе не приведет. Вот если бы Китай присоединился к этому давлению, а санкции стали бы по-настоящему глобальными, вот это была бы катастрофа.

Мы быстро превратились бы в Северную Корею.

Какие зарубежные компании продали бизнес в России — список

В перечень попали крупнейшие компании мира — McDonald’s, Reebok, Viola, Renault и другие.

Станислав Красильников / ТАСС

• На фоне боевых действий в Украине, а также расширений санкций против России, иностранные компании не просто приостанавливают работу, но и продают бизнес.
• В список ушедших с российского рынка и продавших свой бизнес компаний попали:
• Reebok

Бизнес Reebok в России перешел турецкому холдингу FLO Retailing. Сообщается, что сделка уже закрыта, новый владелец получил 100 торговых точек сети Reebok и намерен переименовать магазины, сохранив бренд. Эксперты полагают, что российская компания уступила турецкому партнеру по цене в три раза меньше его стоимости.

Renault

Российские активы французской группы Renault переходят в государственную собственность. 67,69% акций концерна «АвтоВАЗ», которыми владела Renault, переходят Научно-исследовательскому автомобильному и автомоторному институту. Оставшиеся акции «АвтоВАЗа» сохранит «Ростех».

100% акций «Рено Россия» — завода Renault в Москве — будет владеть правительство столицы. На его мощностях возобновят производство легковых автомобилей под брендом «Москвич», остановленное свыше 20 лет назад.

Raisio

Финская компания Raisio, которая выпускала на российском рынке хлопья, каши и мюсли под брендом Nordic, закрыла сделку по продаже своего бизнеса в стране. Владельцем 100% активов стала компания «Копэкер Агро», которая занимается производством упаковки и фасовкой продуктов.

Heineken

Второй по величине производитель пива в мире Heineken принял решение уйти с российского рынка и передать бизнес новому местному владельцу. Также концерн гарантирует сохранение заработной платы для всех российских сотрудников до конца 2022 года. В начале марта компания остановила выпуск пива под своим брендом в России.

Sylvamo

Американская компания Sylvamo, которая производит бумагу под брендом SvetoCopy, объявила об уходе из России. Она планирует продать свой главный российский актив — Светогорский целлюлозно-бумажный комбинат в Ленинградской области. Комбинат производит самый популярный в стране бренд офисной бумаги SvetoCopy, а также картон для упаковки пищевых продуктов.

Valio

Финский концерн Valio продал свой российский бизнес компании «Велком». В рамках сделки, сумма которой не разглашается, «Велком» получил права на бренд плавленых сыров Viola и завод по выпуску плавленых и полутвердых сыров в Московской области.

Anheuser-Busch InBev

Бельгийская пивоваренная компания Anheuser-Busch InBev решила продать свою долю в российской AB InBev Efes. Переговоры о продаже ведутся с её турецким партнером — Anadolu Efes. Частью потенциальной сделки станет запрос на приостановку лицензии на производство и продажу пива Bud в России.

OBI

Российские магазины немецкой сети товаров для дома OBI переданы в доверительное управление основателю консалтинговой группы «Аудит груп» и юридического агентства «Сезар консалтинг» Борису Любошицу. OBI GmbH решил продать российские магазины инвестору «с сохранением рода деятельности компании и рабочих мест».

Société Générale

Французская финансовая группа Société Générale прекращает работу на российском рынке. Ее основной российский актив — Росбанк — будет продан «Интерросу» Владимира Потанина.

Imperial Brands

Британский производитель табачных изделий 20 апреля объявил о передаче своего бизнеса в России местным инвесторам. Сделка по купле-продаже фабрики в Волгограде и торговой сети компании должна состояться в ближайшее время, ожидают в Imperial Brands.

Shell

Британско-нидерландская нефтегазовая компания Shell продает свою сеть АЗС и завод смазочных материалов в Тверской области «Лукойлу». В России сеть АЗС Shell насчитывает более 370 заправок в 28 городах. В рамках сделки более 350 работников «Шелл Нефть» сохранят свои рабочие места.

Еще несколько компаний находятся в поиске покупателя:

Mondi

«Монди Сыктывкарский ЛПК» («Монди СЛПК», входит в состав группы Mondi), одна из крупнейших производителей целлюлозно-бумажной продукции в России, будет продан. Компания является глобальным лидером по производству упаковочно-бумажной продукции и работает в более чем 30 странах с общей выручкой €7,7 млрд.

Stora Enso

Крупнейший в Европе производитель пиломатериалов Stora Enso продает свои лесопильные предприятия в России местному менеджменту. В России Stora Enso владеет лесопильными производствами в Карелии (поселок Импилахти) и Новгородской области (поселок Неболчи). Их совокупная мощность — 350 тыс. кубометров пиломатериалов в год, штат — около 170 человек.

McDonald’s

McDonald’s объявил, что принял окончательное решение об уходе из России. 850 ресторанов компании в России будут проданы, сейчас идёт поиск покупателя.

UniCredit и Citigroup

Два банка ищут возможности продать свои российские активы, либо обменять их на активы российских финансовых учреждений. Их присутствие в России шире других зарубежных банковских организаций.

По данным FT, итальянский UniCredit уже получил несколько предложений по покупке российской «дочки» от местных банков, но всё ещё ищет покупателей, отдавая предпочтение не попавшим под санкции банкам. Такое же условие ставит и Citi.

Ранее Spot сообщал, как антироссийские санкции повлияли на бизнес в Узбекистане.