ФСИН и СПЧ направили семь предложений президенту для улучшения ситуации в СИЗО, в связи с их переполненностью. Предлагается наделить начальников отделений правом отказывать в приеме новых арестантов, а также ограничить круг лиц, которых можно отправлять под стражу.

Не рекомендуется отправлять в СИЗО женщин имеющих детей до 3-х лет и беременных, инвалидов I и II группы, тех кто привлекается к уголовной ответственности впервые (если наказание не превышает пяти лет колонии).

Для иностранных граждан предусмотрят высылку за границу как меру наказания.

Поправками также будет предусмотрена возможность для граждан, находящихся в СИЗО или местах заключения, «обращаться в суд за компенсацией за ненадлежащие условия содержания».

Проблема состоит не только в переполненности тюрем, но и в том, что во время следственного производства в СИЗО зачастую находятся граждане не являющиеся преступниками до вступления приговора в силу.

Так, подозреваемых и обвиняемых на срок не более 20 суток будут переводить в изоляторы временного содержания в пределах населённых пунктов, в которых располагаются СИЗО, а суды при определении меры пресечения учтут возможность размещения арестантов, случае переполненности камер в следственном изоляторе и отсутствия возможности обеспечить их установленной нормой санитарной площади в камере на одного человека (4 кв.м.).

В России уже построили 14 новых следственных изолятора и 33 отдельных режимных корпуса при действующих СИЗО. В будущем планируется построить еще 10 следственных изоляторов и семь режимных корпусов общей вместимостью более 11 тыс.

мест в наиболее проблемных регионах.

Напомним, что ранее в Госдуму внесли законопроект ФСИН о компенсациях заключенным, который даст заключенным право на денежную компенсацию в случае, если в колонии или в СИЗО нарушались международные нормы содержания под стражей, в том числе запрет на пытки.

Арестантов предложили не принимать в переполненные СИЗО

Юрий Магас / ПГ

ФСИН и Совет по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) предлагают разрешить начальникам СИЗО не принимать новых арестантов, если следственный изолятор переполнен. Об этом сообщает ТАСС.

Предлагается прописать в законе о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, что начальник СИЗО имеет право отказаться от приема подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений небольшой и средней тяжести, если камеры в изоляторе переполнены и нет возможности обеспечить новоприбывших установленной нормой санитарной площади в камере на одного человека (4 кв. метра).

• Уголовно-процессуальный кодекс предлагается дополнить положением о том, что при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу суды должны учитывать возможность обеспечения подозреваемого или обвиняемого установленной законом нормой площади в СИЗО.
• Кроме того, полагают в СПЧ и ФСИН, в законодательстве нужно предусмотреть возможность перевода подозреваемых и обвиняемых на срок не более 20 суток в изоляторы временного содержания в пределах населенных пунктов, в которых находятся СИЗО.
• Также предлагается ввести возможность перевода осужденного, содержащегося под стражей, из переполненного следственного изолятора в СИЗО другого региона «с обеспечением права осужденного на участие в рассмотрении апелляционной жалобы посредством видео-конференц-связи и с его согласия».
• В УПК предлагается прописать, что срок рассмотрения уголовного дела в апелляционном порядке не должен превышать 6 месяцев и лишь в исключительных случаях может продлеваться по решению суда.

Всего ФСИН и СПЧ подготовили семь предложений по улучшению условий содержания в СИЗО. Разработка инициатив велась во исполнение поручения Президента России Владимира Путина по итогам заседания СПЧ 11 декабря 2018 года.

На сегодня в России действуют 211 СИЗО и 95 помещений при колониях, работающих в режиме следственных изоляторов, где предусмотрено 128,7 тысячи мест для заключенных под стражу. В целом по России под стражей находятся 100,3 тысячи человек.

Во ФСИН отметили, что в некоторых регионах СИЗО остаются переполненными, минимальная санитарная норму в 4 кв. м. на одного заключенного там не обеспечивается. При этом за последние годы число региональных управлений ФСИН, где есть эта проблема, сократилось с 13 до 7, отметили в ведомстве.

Ковид не остановил отправку арестантов в СИЗО

07.07.2021 20:47:00

Правозащитники утверждают, что уголовно-исполнительную систему накрывает новая волна пандемии

Рост заболеваемости следственные изоляторы встречают переполненными камерами. Фото РИА Новости

Из-за эпидемии в сложной ситуации опять оказались осужденные.

Правозащитники забили тревогу: из-за большой скученности, плохих условий содержания и в целом сниженного иммунитета у заключенных больше шансов заразиться и тяжелее перенести болезнь.

При этом выяснилось, что суды не обращают внимания на ковид, отказываясь заменять СИЗО на альтернативные варианты даже обвиняемым в нетяжких преступлениях.

По данным Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), которые есть только на начало апреля, в учреждениях уголовно-исполнительной системы (УИС) вакцинировано около 18 тыс. осужденных и еще примерно 14 тыс. сотрудников тюремного ведомства.

Сейчас же региональные подразделения ФСИН сами решают, как предотвращать заболеваемость. Так, в начале июля ряд учреждений, например из Ульяновской, Калужской областей и Алтайского края сообщили о полной или частичной приостановке свиданий.

В Рязани к длительным встречам с родными решили не допускать непривитых заключенных.

А УФСИН по Смоленской области выпустила распоряжение пускать адвокатов к подзащитным только с документами или о вакцинации, или о наличии антител, но при этом нужно будет все равно иметь еще и отрицательный ПЦР-тест.

Как утверждают правозащитники, ФСИН прикладывает недостаточно усилий для предотвращения инфекции, а главное, что ведомство сосредоточилось скорее на ограничительных мерах вместо того, чтобы улучшать условия содержания и качество медпомощи. Но еще больше претензий к судебной системе.

Скажем, во время первой волны ковида некоторые судьи – вероятно под давлением общественности – стали проявлять гуманизм и реже помещать подозреваемых и обвиняемых под стражу, заменяя это домашним арестом.

Однако такой либеральный подход, подчеркивают правозащитники, оказался делом временным, и сейчас СИЗО снова забиты подозреваемыми.

Косвенно это подтверждается и статистикой ФСИН, согласно которой на июнь в учреждениях УИС содержалось около 475 тыс. человек, что на 7,8 тыс. меньше, чем в начале 2021-го. Зато в СИЗО и других помещениях такого типа содержится сейчас около 106 тыс. человек. И это на 1,8 тыс. больше, чем в январе.

По словам вице-президента российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Ивана Мельникова, одна из наиболее острых проблем – это так называемый перелимит в камерах изоляторов, который особенно заметен в столице и ряде других крупных городов.

Он подтвердил, что с лета прошлого года суды из эпидемиологических соображений действительно старались разгрузить СИЗО, назначая меры пресечения, альтернативные посадке.

И за это время даже вроде бы сложилась позитивная практика: подозреваемые не сбегали и не старались мешать следствию. Казалось бы, такую практику следовало бы продолжать.

Однако на фоне второй волны, заявил Мельников, судейский гуманизм сошел на нет: «Возвращаемся к прежнему количеству арестов, а соответственно и к обострению проблемы с перенаселенностью многих учреждений УИС».

«Мосгорсуд регулярно отменяет ряд арестов, понимает, что на местах есть перегибы», – заметил при этом Мельников, напоминая, что есть немало случаев, когда люди сидели годами, а потом их оправдывали. «К огромному сожалению, продолжается обвинительный уклон.

Вроде бы должно быть как? Вы, следователи, сперва докажите, что человек опасен, склонен к побегу или насилию, а затем помещайте его за решетку. Но у нас работает стандартная формулировка: мол, может скрыться или повлиять на свидетеля, на что нет никакого реального обоснования.

И судьи этому априори верят, при этом никакой ответственности за свои необоснованные решения не неся», – подчеркнул эксперт.

Однако, заметил «НГ» зампредседателя КА «Корчаго и партнеры» Тимур Баязитов, он бы не стал говорить, что «во время пандемии суды намного реже стали помещать людей под стражу».

Действительно, «в какой-то период судьи стали более тщательно подходить к изучению материалов об избрании меры пресечения – и в результате, хотя и не так часто, они все же принимали решения об избрании альтернативной меры.

По словам управляющего партнера юркомпании AVG Legal Алексея Гавришева, он тоже не заметил на практике какого-то существенного снижения количества арестантов.

Более того, «чаще всего суды исходили из того, что нахождение обвиняемых в СИЗО обеспечит большую безопасность их здоровью, чем избрание мер пресечения, не связанных с ограничением свободы».

И хотя были всевозможные рекомендации по разгрузке СИЗО во время пандемии, даже наличие серьезных хронических заболеваний легких не сказывалось на применении ареста. Единственное – в период пандемии стала шире применяться видео-конференц-связь на заседаниях, посвященных продлению сроков содержания под стражей. «Содержание в СИЗО как было, так и остается наиболее применяемой мерой пресечения, особенно по делам экономической направленности. Очевидно, что в большинстве случаев эта мера используется больше для того, чтобы получить нужные показания», – пояснил Гавришев.

Кстати, Мельников тоже напомнил о хронических заболеваниях у многих заключенных, которые обостряются в местах лишения свободы.

По его мнению, у ФСИН было время подготовиться ко второй волне ковида, однако он не слышал, чтобы что-то серьезно поменялось: на местах те же проблемы со скудным набором лекарственных средств, отсутствием нужной аппаратуры, а также дефицитом медперсонала.

«В предыдущую волну от заключенных поступали жалобы, что диагноза им как такового не ставили, просто давали противовирусные таблетки, а на бумаге отмечали, что они якобы переболели инфекцией, хотя по факту их даже к врачу не водили», – подчеркнул Мельников.

В большинстве же СИЗО проблемы усугубляются еще и тем, что система вентиляции связывает между собой все камеры, то есть инфекция быстро распространяется по всему зданию.

Арестанты, правда, и так плотно контактируют между собой: например, перед отправкой в суд людей из разных камер помещают в одну – пресловутую «сборку». Так что, по его словам, реальную картину происходящего за решеткой представить сложно, и он не уверен, что стоит полагаться на официальную статистику ФСИН: «К сожалению, ведомство зарекомендовало себя как крайне закрытое, говорить о каком-то доверии к нему не представляется возможным».

Ранее ряд правозащитных организаций создали в интернете специальную карту «Серая зона» – для отслеживания респираторных заболеваний в российских тюрьмах и СИЗО. Теперь они сообщают, что опять стали приходить жалобы родственников на плохое самочувствие заключенных и введение антиковидных ограничений.

Например, есть жалобы, что в ряде учреждений непривитым зэкам не разрешают видеться с родственниками. Общественники уже направили запросы во ФСИН, чтобы подтвердить или опровергнуть эти сведения.

Как пояснил «НГ» сопредседатель Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев, массовой вакцинации в местах УИС нет, хотя прививки все же делаются, но при этом очевидно, что «для государства вакцинация заключенных не является приоритетом, такой задачи сверху не поставлено, а соответственно она и не исполняется активно».

Проблема еще и в том, чтобы вовремя выявить болезнь, но, по его словам, «тюрьма с коронавирусом не справляется». Ему тоже поступают жалобы, что «заключенных от температуры лечат одной лишь таблеткой». И здесь, уверен Борщев, как раз и следовало бы начать с разгрузки пенитенциарных учреждений. 

Европейский суд обязал Россию решить проблему содержания в СИЗО, как нарушающую права человека

• 
• Страсбург указал на системные проблемы содержания в российских СИЗО
  
• ОЛЬГА ШЕПЕЛЕВА

Европейский суд по правам человека открыл год вынесением сразу нескольких значимых решений о правах заключенных в России. Применена пилотная процедура, обязывающая решить системную проблему негуманных условий содержания в СИЗО.

Во вторник 10 января Европейский суд принял постановление по делу «Ананьев и другие против России», в котором рассматривался вопрос об условиях содержания в следственных изоляторах.

Кроме того, суд вынес постановление по трем делам, касающимся охраны здоровья заключенных: «Арутюнян против России», «Сахвадзе против России» и «Владимир Васильев против России».

Проблемы российской пенитенциарной системы рассматриваются в Страсбурге не в первый раз.

Практика Европейского суда в отношении России началась в 2002 году именно с рассмотрения жалобы на условия содержания в следственном изоляторе.

В постановлении по делу «Калашников против России» Европейский суд признал бесчеловечным многомесячное содержание заключенного в переполненных камерах, где не было нормальной вентиляции, а туалет, ничем не отгороженный от жилой части камеры, находился фактически рядом с обеденным столом. С тех пор суд вынес более восьмидесяти постановлений, касающихся размеров и оборудования камер СИЗО, а также числа помещаемых туда заключенных. По статистике суда, еще двести пятьдесят обоснованных жалоб на условия содержания в российских следственных изоляторах ждут рассмотрения.

Удовлетворенные во вторник жалобы Ананьева, содержавшегося в СИЗО, в Смоленске, и Баширова, находившегося под стражей в СИЗО Астрахани, в целом, мало отличаются от тех, что уже были рассмотрены в Страсбурге. Тем не менее, постановление Европейского суда по этим жалобам – особенное. Оно не ограничивается признанием нарушения прав заявителей и назначением компенсации причиненного им вреда.

В данном деле суд применил так называемую пилотную процедуру. Ее смысл состоит в том, чтобы на примере конкретной ситуации выявить и описать системную проблему в правопорядке конкретной страны. То есть проблему, которая приводит к массовым нарушениям прав человека. Также в рамках пилотной процедуры суд указывает на направления и способы решения выявленной проблемы.

Исполнение пилотного решения требует от государства не только выплатить компенсации конкретным пострадавшим. На государство возлагается обязанность решить системную проблему.

В постановлении по делу «Ананьев и другие против России» Европейский суд отметил, что негуманные и унижающие условия содержания были выявлены в следственных изоляторах, расположенных в самых разных регионах.

Невзирая на географический разброс, нарушения прав заключенных оказывались схожими: недостаток физического пространства и теснота в камерах, нехватка спальных мест, ограничения доступа света и воздуха в камеры, отсутствие приватности при использовании туалета.

Исходя из этого, суд сделал вывод, что эти нарушения нельзя считать отдельными инцидентами или случайным стечением обстоятельств. Они являются следствием неадекватного устройства российской пенитенциарной системы в целом и затрагивают значительное число людей, находящихся в СИЗО.

Суд признал, что в течение последних лет российские власти предпринимали усилия для решения проблемы переполненности и плохих условий содержания в СИЗО.

В частности, была реализована специальная федеральная программа постройки новых и реконструкции старых изоляторов, что способствовало улучшению материальных условий содержания подследственных и подсудимых. Удалось достичь и некоторого снижения общего числа арестованных.

Вместе с тем, непрекращающийся поток жалоб в Страсбург показывает, что в целом ряде СИЗО проблема переполненности стоит очень остро.

По мнению ЕСПЧ, российские власти должны предпринять дополнительные усилия для ее разрешения. Суд отметил, что до конца 2016 года в рамках очередной федеральной программы планируют продолжить работы по постройке новых и реконструкции уже имеющихся изоляторов.

Эта программа должна дать эффект в долгосрочной перспективе.

Однако, с точки зрения суда, есть и другие, не требующие столь больших затрат меры, которые могут быть предприняты уже сейчас, например – отгораживание туалетов от жилого пространства камер, снятие плотных сеток с камерных окон, разрешение заключенным чаще принимать душ.

В постановлении по делу «Ананьев и другие против России» также подчеркивается, что перенаселенность СИЗО не может быть решена без изменения практики применения ареста.

Хотя, по данным официальной статистики, правоохранительные органы стали реже обращаться в суды с ходатайствами об аресте, число таких обращений по-прежнему высоко. Причем суды удовлетворяют более 90% всех требований о помещении подозреваемого или обвиняемого под стражу.

Отдельного внимания, по мнению Европейского суда, заслуживает практика продления содержания под стражей.

Если арест был избран в качестве меры пресечения единожды, то он продляется судами практически автоматически, без проверки и обоснования необходимости дальнейшего содержания человека за решеткой. Исходя из дел, поступивших на рассмотрение в Страсбург, это общий подход российских судебных органов к решению вопроса о продлении ареста.

Европейский суд полагает, что для изменения этой ситуации необходимо внести поправки в уголовно-процессуальный кодекс, закрепив в нем презумпцию освобождения до суда и применение ареста только в качестве исключительной меры.

Изменения законодательства должны сопровождаться мерами по их практической реализации.

Например, можно обратиться к опыту Латвии и Франции, в которых стали обучать и назначать специальных судей, отвечающих только за применение и отмену ареста и за соблюдение прав обвиняемых.

Кроме того, Европейский суд рекомендовал создать дополнительные механизмы для профилактики переполнения СИЗО. В частности, четко определить максимальную наполняемость каждого учреждения и вести постоянный мониторинг числа заключенных.

Европейский суд отметил, что сейчас начальники СИЗО обязаны принимать всех направляемых к ним заключенных, вне зависимости от того, есть ли для них достаточно места.

Суд считает, что в этой части полномочия начальников изоляторов должны быть расширены – у них должно быть право отказывать в приеме и содержании новых арестантов, если изолятор уже наполнен до установленного максимума.

Дополнительно к обязанности предпринять усилия по снижению числа и длительности арестов, улучшению условий содержания в следственных изоляторах и профилактики их переполнения, Европейский суд также обязал российские власти создать правовые механизмы, которые позволили бы заключенным обжаловать условия своего содержания и получать компенсацию, если они были ненадлежащими. Эти механизмы должны быть разработаны в течение шести месяцев с момента вступления постановления Европейского суда в силу.

Кроме того, по общим правилам исполнения постановлений Европейского суда, российские власти должны разработать план мер, которые будут предприняты для разрешения системной проблемы с переполненностью и условиями содержания в СИЗО.

Этот план должен быть направлен в Комитет министров Совета Европы, надзирающий за исполнением постановлений Европейского суда по правам человека.

В этот же орган российские власти должны будут направлять отчеты о реализации принятого плана.

Одновременно с постановлением по делу «Ананьев против России» Европейский суд вынес постановления и по трем другим делам о правах заключенных. А именно – о праве на медицинскую помощь и о соответствии условий содержания состоянию здоровья заключенного.

В деле «Арутюнян против России» суд признал неприемлемой ситуацию длительного содержания инвалида-колясочника, страдающего от целого ряда тяжелых заболеваний, в условиях, не приспособленных для людей, передвигающихся на коляске.

Из-за отсутствия в СИЗО подъемника, лифта или иных приспособлений Арутюнян был вынужден на своих ногах спускаться с верхнего этажа, где находилась его камера, вниз по лестнице всякий раз, когда ему должны были проводить гемодиализ и другие медицинские процедуры, когда ему надо было участвовать в судебных заседаниях или встречаться с адвокатом.

В деле «Сахвадзе против России» речь шла о медицинской помощи. Сахвадзе был болен туберкулезом и миелопатией (поражение спинного мозга), а также страдал от ряда других заболеваний, в том числе резвившихся во время отбывания наказания.

Около трех лет Сахвадзе находился в тюремном госпитале, куда его поместили для лечения туберкулеза, осложнившегося кровохарканием. На второй год нахождения в госпитале он и его адвокат пожаловались с прокуратуру на неоказание медицинской помощи.

Прокуратура проводила проверки по жалобам в течение почти двух лет и пришла к выводу об отсутствии нарушений, несмотря на то, что в материалах проверки имелись медицинские заключения о том, что Сахвадзе не лечили от миелопатии.

Европейский суд, опираясь на те же медицинские заключения, пришел к противоположному выводу. С точки зрения суда отсутствие лечения такого серьезного заболевания приравнивается к жестокому обращению.

Владимир Васильев, отбывающий пожизненное заключение, жаловался на недостаточно качественную стоматологическую помощь и неэффективное лечение диабета. Кроме того, Владимир Васильев, из-за обморожения и диабета лишившийся части стопы, не мог получить ортопедическую обувь.

Европейский суд признал необоснованными жалобы по поводу лечения диабета и качества зубных протезов, но счел нарушением отказ в предоставлении протезов.

Аргументы российских властей о том, что Васильеву ортопедическая обувь не положена, потому что ему не была присвоена инвалидность, а режим отбывания пожизненного заключения не предполагает активной ходьбы, суд не убедили.

В трех этих делах пилотная процедура не применялась. Соответственно, Европейский суд в постановлениях не дал прямых указаний о необходимости реформировать систему охраны здоровья заключенных. Тем не менее, их исполнение, так же как и в случае с делом «Ананьев и другие против России», может потребовать от российских властей изменения норм и практики обращения с больными заключенными.

Дело в том, что установленная Конвенцией о защите прав человека и основных свобод обязанность государств исполнять постановления Европейского суда помимо выплаты компенсации и восстановления прав конкретного пострадавшего подразумевает также действия по устранению и профилактике нарушений, аналогичных тем, что уже были выявлены судом. Такие действия называют мерами общего характера.

Обстоятельства дел Арутюняна, Сахвадзе и Васильева, а также пока не дошедших до Страсбурга, но получивших широкую огласку дел Гулевич, Трифоновой и Магнитского позволяют говорить о том, что проблемы с содержанием и лечением больных в местах заключения не единичны. Следовательно, государство должно будет разработать и принять меры для их решения.

В последнее время Комитет министров публикует планы и отчеты государств об исполнении постановлений Европейского суда. Наряду с прочими публикуются и отчеты Российской Федерации. То есть, у заинтересованной общественности есть возможность оценить предлагаемые государством меры по решению проблем в пенитенциарной системе и отследить их практическую реализацию

gazeta.ru

Газета Протестант,ру

Невеселая карусель: почему столичных арестантов развозят по регионам

Заключенные столичных СИЗО всё чаще жалуются, что их планируют перевести в другие регионы еще до вступления приговора в законную силу. Об этом «Известиям» сообщили члены Общественной наблюдательной комиссии Москвы.

Правозащитники считают, что при этом нарушаются права граждан на защиту: за пределами столицы рассмотрение апелляционной жалобы будет проходить посредством видеосвязи и без участия адвокатов — далеко не все защитники поедут за своими клиентами.

В УФСИН Москвы заявили, что все действия ведутся в рамках закона «О содержании под стражей».

Москва–Липецк

Переполненность столичных СИЗО — проблема не новая. Следователи и судьи, вынося решение о пресечении свободы, часто отдают предпочтение именно заключению под стражу, несмотря на то что эта мера считается крайней.

В результате, по данным ОНК Москвы, изоляторы переполнены примерно на 10–15%.

Как рассказали «Известиям» в комиссии, для разгрузки камер в УФСИН столицы в последние два года стали сразу после суда первой инстанции отправлять заключенных ждать решения по апелляции «куда-нибудь подальше от города».

— В сентябре 2019 года арестант СИЗО № 12 сообщал нам о предстоящем этапировании его в Липецк. Ему предстояло дожидаться там апелляции и оттуда же общаться по видеосвязи с судом в Москве. Причем без помощи адвоката, потому что денег на оплату билетов защитнику у подсудимого не было, — рассказал «Известиям» ответственный секретарь ОНК Москвы 4-го созыва (2016–2019 годов) Иван Мельников.

По его словам, таких устных обращений за два года члены комиссии получили несколько десятков. Иван Мельников убежден, что подобная практика нарушает права заключенных на защиту в суде.

Жалуются заключенные и на условия перевозки в спецвагонах, переполненных еще больше, чем изоляторы. Однако подтвердить эти жалобы ОНК не может — права на проверку транспорта ФСИН у комиссии нет. Но ранее уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова подтверждала факты нарушений прав граждан и называла эту проблему «существенной».

Этапирование заключенных СИЗО после судов первой инстанции из столицы в другие регионы уже обсуждалось членами Совета по правам человека с руководством ФСИН, сообщил «Известиям» адвокат, член СПЧ Генри Резник.

— Речь шла о том, что таким образом в Москве пытаются разгрузить следственные изоляторы, — рассказал он.

Неучтенный срок

Подобная практика разгрузки СИЗО ведет еще и к тому, что граждане не могут своевременно выйти из колоний на свободу, отмечают в ОНК.

— Один заключенный в зеленоградской колонии-поселении заявил нам, что оказался бы дома на месяц раньше, если бы его не «катали на фсиновской карусели».

Дело в том, что в соответствии с законом, принятым по инициативе Татьяны Москальковой, один день в изоляторе считается за полтора в колонии (для некоторых видов преступлений.

— «Известия»), а время на этапе в этот зачетный период не входит, — отметил Иван Мельников.

По его данным, заключенных из столицы отправляют не только в Липецк, но и в Нижний Новгород, и в Орел. Причем спецтранспорт ФСИН следует туда далеко не прямым маршрутом, и поездка может затянуться на недели.

С подобной практикой сталкивался и адвокат Александр Глазырин.

— Бывает, что отправляют в Орел или Рязань, — подтвердил он. — В регионы отсылают не всех, но проанализировать принципы, по которым людей отбирают, невозможно, никакой системы нет.

Адвокат добавил, что в случае подачи жалоб подзащитных возвращают в московские СИЗО, но были случаи, когда этого добиться не удалось.

— С подзащитным надо видеться, тесно общаться накануне рассмотрения апелляционной жалобы, но далеко не все могут оплатить адвокатам билеты. А уж защитник по назначению (предоставленный государством. — «Известия») если и поедет в Орел, то в редчайшем случае, — уверен Александр Глазырин.

Добровольно по этапу

В УФСИН Москвы отказались предоставить «Известиям» информацию о масштабах распространения такой практики.

В ответ на запрос о том, какое число заключенных и в какие регионы было отправлено до вступления приговора в законную силу, начальник УФСИН Москвы Сергей Мороз сообщил, что порядок и условия содержания под стражей, гарантии их прав и законных интересов лиц определяет федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

По мнению главы комиссии Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека по реформе пенитенциарной системы Андрея Бабушкина, вывоз заключенных из московских СИЗО — мера вынужденная.

— Конечно, это не очень хорошо, все-таки гражданин лишается возможности связаться с адвокатом. Я думаю, решить проблему можно, если ввести правило, по которому такое этапирование возможно осуществлять с согласия самого гражданина, — отметил он в беседе с «Известиями».

Он уверен, что если из 100 заключенных хотя бы 40 согласятся отправиться в СИЗО другой области, это серьезно облегчит ситуацию в московских изоляторах.

Ивс на петровке переполнен заключенными, которых не приняли в сизо — мк

В то время как в некоторых странах из-за коронавируса выпустили часть заключенных, российские места не столь отдаленные по-прежнему заполнены. Московские суды избирают самую жесткую меру пресечения даже женщинам и пенсионерам.

В зданиях Фемиды, увы, не додумались задать подозреваемым в ненасильственных преступлениях актуальный в условиях эпидемии вопрос: «А не были ли вы недавно за границей?» Но его, слава богу, стали задавать в СИЗО.

В итоге в столичных следственных изоляторах массово отказываются принимать новых заключенных с температурой, жалующихся на плохое самочувствие или приехавших из-за рубежа. Их бы обратно, в суд, но конвоиры везут в полицейские ИВС.

Обозреватель «МК» в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии проверила условия содержания в главном ИВС страны.

На проходной на территорию ГУ МВД (а там расположено здание ИВС) охрана — без масок. Но на стене висит аппарат, выдающий желающим дозу спиртового раствора.

Так что мы, члены ОНК, заметив его, стерилизуем руки перед проходом.

Процедура эта не обязательная, так что многие или не используют жидкость вообще, или только при выходе на улицу (что странно — как будто вирус прячется в коридорах ГУВД).

Автозаки во дворе знаменитого дома на Петровке последние дни выстраиваются в очередь. Об этом нам сообщили задержанные.

— Я простоял в «воронке» с 2 ночи до 6 утра, — говорит членам ОНК Москвы один из задержанных по имени Андрей. Сотрудники объясняют это просто: слишком большая загруженность, не успевают всех принимать. Процедура приема арестантов стала длительнее: у каждого измеряют температуру.

Но делают это обычным ртутным градусником, и чаще всего — сами сотрудники (медик не дежурит в ИВС в вечернее и ночное время). Из-за этого случаются курьезы. У одного вновь прибывшего арестанта градусник показал очень высокую температуру, полицейские вызвали «скорую».

Врачи измерили температуру задержанного своим градусником — оказалась в норме.

— Нам бы, конечно, градусник, который дистанционно замеряет… — мечтательно говорят сотрудники.

Во время нашего визита ни на одном из полицейских не было масок и перчаток. Ни на одном! Хотя потом (скажу, забегая вперед) правоохранители заявляли обратное.

Вообще никто из арестантов в ИВС вроде не болеет. «Не кашляют, но паникуют», — говорит конвоир. В условиях эпидемии было бы логично, чтобы медик на всякий случай был рядом. Его в выходные (мы были в субботу) нет.

«Мы вызываем «скорую» при малейших подозрениях», — говорят сотрудники.

Но так ли правильно отвлекать «скорую», которая сейчас не успевает на выезды из-за большой загруженности, по любому поводу? Случай с «неправильным» градусником — прекрасное тому доказательство.

• В момент нашего визита было 34 арестанта, но еще несколько человек вывезли в суд на продление или избрание меры пресечения.
• — Наверное, они уже не вернутся, — рассуждаю я.— С учетом эпидемии их под домашний арест поместят, если только это не убийцы и насильники…
• — Бросьте, всех арестуют, — вздыхает один из полицейских.

И, похоже, он прав. Часть «клиентов» ИВС суд уже арестовал, но в СИЗО их не приняли, так что они вернулись на Петровку.

— Меня привезли в СИЗО №5 «Водник», — говорит один из заключенных. — И нас всех (было пятеро) после осмотра и опроса медика не приняли. Я не знаю почему. Я здоровый вроде…

Медикам в любом случае виднее. Но его пример показателен: подозревается в мошенничестве, ранее не судим. Так ли обязательно отправлять его в СИЗО?

— А меня не приняли в СИЗО №6, потому что задержали через 9 дней после возвращения из Чехии, — говорит одна из заключенных женщин.

По факту получается: ФСИН исправилась и подстраховалась (причем это произошло после того как мы проверили ряд СИЗО и раскритиковали систему контроля), и московские СИЗО не принимают людей с подозрением на коронавирус. А вот ИВС вынужден принимать всех подряд.

Из-за большой нагрузки сотрудники не успевают выводить людей на прогулку. Женщины в одной из камер пожаловались, что уже четвертый день — без свежего воздуха. «А они не просились, — заявил полицейский. — Могли бы постучать в дверь, сказать, что хотят погулять…» Хотя до сих пор прогулка в ИВС проводилась не по требованию арестантов.

Дезинфекцию в ИВС проводят: уборщица с емкостью спиртосодержащей жидкости опрыскивает камеры. Но насколько это эффективно? В воскресенье отсюда госпитализировали в инфекционную больницу задержанного с высокой температурой и кашлем.

— У него бронхит, — говорит начальник ИВС. — И его в камеру не поднимали — сразу на приеме вызвали «скорую». Так что он ни с кем, в том числе с вами, не контактировал.

ГУ МВД после нашей проверки устами заместителя председателя Общественного совета Вадима Горшенина заявило, что «никакой чрезвычайной ситуации в изоляторе… нет».

Возможно, чрезвычайной этой ситуацию считать нельзя. Но небезопасной — безусловно. И особенно странно, когда нас начинают уверять, что все сотрудники работают в масках, перчатках и т.д. Я, повторюсь, не видела ни одного сотрудника (!) в масках и перчатках. И, может, лучше не отрицать очевидное, а просто исправить ситуацию, как это сделало тюремное ведомство после нашей критики?

«Тюрьмы под угрозой пандемии коронавируса: правозащитники предложили амнистию»

Опубликован в газете «Московский комсомолец» №28224 от 24 марта 2020

Заголовок в газете: Тюрьма и covid

Фсин придумала, как разгрузить переполненные сизо

ВСЕ ФОТО

Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) направила в Министерство юстиции поправки к закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», призванные помочь решить наболевшую проблему с нехваткой мест в переполненных СИЗО. Подборку статей на эту тему в российской прессе публикуют «Заголовки».

Проект документа предусматривает обязать суд при выборе меры пресечения учитывать наличие свободных мест в изоляторах. Для этого администрации СИЗО обязаны будут регулярно «информировать суды о возможности размещения подозреваемых и обвиняемых в камерах с соблюдением санитарной площади», пишет газета «Коммерсант».

Генпрокуратура ранее заявляла, что норма площади 4 кв. м на человека не соблюдается в 59 следственных изоляторах 24 регионов страны.

К концу 2015 года года представители ФСИН рапортовали, что количество переполненных СИЗО удалось сократить до 54.

Особенно тяжелая ситуация в этом плане сложилась в Москве — в декабре 2015 года все столичные изоляторы были переполнены, причем семь из них — на 27%.

По данным ФСИН, сейчас в московских СИЗО содержится 11 279 человек при лимите 8 657 тысяч мест. «В среднем на одного заключенного приходится 3,1 кв. м», — констатируют в ведомстве. При этом москвичей в столичных СИЗО около трех тысяч, около пяти тысяч — жители других регионов РФ, остальные — иностранцы, отмечается в публикации.

«Это предложение ФСИН умерит пыл наших следователей и судей, обяжет их соизмерять свои намерения заключить под стражу с реальными возможностями, — заявил в комментарии «Независимой газете» правозащитник Валерий Борщев. — Нынешняя тенденция сводится к тому, что в СИЗО сажают людей за мелкие провинности, которым можно назначить альтернативную меру пресечения вроде подписки о невыезде или домашнего ареста».

По его словам, в настоящее время в СИЗО по тяжким статьям сидят не более 20% арестантов, а остальные — в основном за экономические махинации. «У меня был знакомый руководитель СИЗО, который жаловался, что к ним посадили человека за кражу 20 рублей, а на его содержание администрации приходилось тратить 50 рублей в сутки», — поведал собеседник издания.

Немаловажен и другой момент: за каждую жалобу российских заключенных в Европейский суд по правам человека на тесноту в камерах Россию штрафуют на 10-15 тысяч евро, отмечает издание.

По мнению основателя соцсети gulagu.net Владимира Осечкина, данная инициатива ФСИН полезна, но и ее будет недостаточно, «если не обязать начальников СИЗО не принимать заключенных сверх лимита наполнения». Так, в Екатеринбурге члены Общественных наблюдательных комиссий (ОНК) при последней проверке зафиксировали по четыре человека на одно спальное место в камере, говорится в статье.

Инициатива ФСИН появилась в преддверии встречи представителей Верховного суда, президентского Совета по правам человека (СПЧ), уполномоченного по правам человека, а также самой ФСИН, Минюста и Федеральной палаты адвокатов (ФПА), где планируется обсудить вопрос, связанный с избранием меры пресечения и сокращением количества сидельцев. Для этого судам в очередной раз могут рекомендовать сократить количество случаев заключения под стражу и вообще относиться к людям помягче, пишет «НГ».

Путина год назад просили разобраться с этой проблемой

В феврале прошлого года секретарь Общественной палаты Александр Бречалов после встречи с генпрокурором Юрием Чайкой написал президенту Владимиру Путину о тревожной ситуации в российских следственных изоляторах и «катастрофических условиях содержания» людей в СИЗО, попросив главу государства обратить внимание на этот вопрос. При этой в ОП отмечали, что переполненность СИЗО обусловлена необоснованными массовыми задержаниями подозреваемых, которых могут содержать под стражей даже за недоказанные мелкие преступления.

Тогда ОП подготовила экспертное заключение к проекту «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс» и статью 49 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений (о полномочиях прокурора при избрании меры пресечения)» и Бречалов попросил Путина «дать поручение соответствующим органам власти рассмотреть законопроект с целью его скорейшего принятия».

Члены ОП ратовали за то, чтобы вернуть прокурорам реальные полномочия на этапе принятия судом решения о мере пресечения.

Как объяснял Бречалов в своем письме Путину, полномочия прокуроров на предварительном этапе следствия очень незначительны, а следователь практически всегда ходатайствует о заключении подозреваемого под стражу, и в 90% случаев суд его поддерживает.

Законодательные нормы сегодня таковы, что большое количество людей, чья вина не доказана, все равно сидят в СИЗО, отмечали в ОП.

Члены палаты и до этого предлагали законодательно запретить ФСИН принимать заключенных свыше установленного лимита.

На слушаниях в ОП 2 декабря 2014 года заместитель Бречалова Александр Музыкантский обращал внимание на то, что ЕСПЧ вынес более 80 решений по нарушениям, касающимся содержания заключенных в камерах.

Члены палаты также заявляли, что зачастую решение о заключении под стражу принимается автоматически и формально: судья не учитывает все обстоятельства дела, а следствие обосновывает заключение наличием у обвиняемого загранпаспорта.

ФСИН со своей стороны главной причиной переполненности и плохих условий содержания людей в СИЗО называла практику заключения подозреваемых, обвиняемых в преступлениях небольшой и средней тяжести.