Право

ВС подтвердил право на компенсацию за гибель родственника из-за врачебной ошибки

Право получить компенсацию морального вреда от врачебной ошибки имеет не только пациент, но и его близкие родственники: члены семьи также могут испытывать нравственные страдания из-за неэффективного лечения родственника, поясняет Верховный суд (ВС) РФ.
Он указал, что именно врачи должны доказывать, что медицинская помощь была своевременной и квалифицированной и не могла причинить ущерба, поскольку закон возлагает на причинителя вреда презумпцию виновности.
В определении также подчеркивается, что апелляционные инстанции должны полноценно изучать поступившее им дело, а не просто под копирку переписывать выводы первой инстанции.
Суть дела

Суд установил, что супруга заявителя обратилась в приемный покой Гусевской центральной районной больницы с жалобами на высокое давление и головные боли. Женщине поставили артериальную гипертензию и направили на амбулаторное лечение у терапевта и окулиста. Менее чем через месяц пациентка скончалась.

Из материалов дела следует, что вдовец обращался с заявлением в правоохранительные органы, которые выяснили, что медицинская помощь «была оказана с дефектами», тем не менее экспертиза решила, что допущенные нарушения не могли повлиять на развитие летального исхода и не состоят в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти. В итоге в возбуждении уголовного дела было отказано.

Тем не менее заявитель считает, что потерял жену именно из-за некомпетентности врачей, которые не провели полного обследования пациентки и не стали ее госпитализировать. Поэтому он подал на медиков в суд, требуя компенсации морального вреда за гибель супруги.

Суд первой инстанции не нашел оснований для признания больницы ответственной за смерть пациентки.
Он указал, что раз нет подтверждений, что именно «дефективная» медицинская помощь привела к гибели пациентки, то рассчитывать на моральный ущерб от врачебной ошибки могла бы сама погибшая, но не ее супруг.
Суд апелляционной инстанции согласился с такими выводами и их правовым обоснованием.
Позиция ВС
ВС в определении напомнил, что при первичной артериальной гипертензии необходимо медицинскими мероприятиями для диагностики заболевания, состояния являются прием (осмотр, консультация) следующих врачей-специалистов: кардиолога, невролога, офтальмолога, терапевта, эндокринолога.
Если пациенту медицинская помощь оказывается ненадлежащим образом, то «требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу», отмечает ВС.

Он напоминает, что ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик (пункт 11 постановления Пленума от 26 января 2010 года №1, статьей 1064 ГК РФ), указывается в определении.

То есть именно больница должна была доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда заявителю в связи со смертью его жены, которой медицинскую помощь оказали ненадлежащим образом, поясняет ВС.
Однако суды первой и апелляционной инстанций неправильно истолковали и применили к спорным отношениям нормы материального права: они возложили на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания медицинской помощи и причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступившей смертью.
Не основан на законе и вывод суда о том, что наличие дефектов оказания медицинской помощи без подтверждения того, что именно они привели к ее смерти, могло свидетельствовать о причинении морального вреда только самой потерпевшей, а не ее супругу, считает высшая инстанция.
«Делая такой вывод, суд не принял во внимание, что здоровье — это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, а при смерти пациента нарушается и неимущественное право членов его семьи на здоровье, родственные и семейные связи, на семейную жизнь», — указывает ВС.
Он напомнил, что законодатель, закрепив в статье 151 ГК РФ общие правила компенсации морального вреда, не установил ограничений в отношении случаев, когда допускается такая компенсация.
При этом ВС разъяснял, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников — абзац второй пункта 2 постановления Пленума от 20 декабря 1994 года №10.
«Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 постановления этого же Пленума)», — подчеркивает ВС.
Формальный подход

Истец последовательно указывал на то, что в результате смерти супруги ему причинен существенный моральный вред, выразившийся в переживаемых им тяжелых нравственных страданиях, до настоящего времени он не может смириться с утратой. Осознание того, что супругу можно было спасти оказанием своевременной и квалифицированной медицинской помощи, причиняет ему дополнительные нравственные страдания.

Заявитель считает, что в случае оказания супруге своевременной квалифицированной медицинской помощи, она была бы жива, в то время как врачи даже не направили пациентку к неврологу.
Однако суды не дали оценку доводам заявителя и не выясняли, предприняла ли больница все необходимые и возможные меры по спасению пациентки из опасной для ее жизни ситуации, и способствовали ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи развитию неблагоприятного исхода.
Суд, отказывая в компенсации, ссылался на выводы экспертизы об отсутствии связи между действиями врачей и гибелью пациентки.
Но заключение эксперта не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами, напоминает ВС.

Заявитель счел, что выводы экспертизы носят предположительный характер. Однако суд не стал ни вызывать специалистов в процесс для более подробного исследования вопроса, ни назначать судебную экспертизу, удивился ВС.

Он считает, что суд обязан был дать самостоятельную оценку юридически значимому вопросу о наличии либо отсутствии причинно-следственной связи между действиями ответчика и смертью пациентки, при необходимости поставив вопрос о назначении судебной экспертизы.

Ввиду изложенного вывод суда первой инстанции об отсутствии доказательств, подтверждающих наличие причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи, допущенными больницей, и наступившей смертью супруги истца не может быть признан основанным на законе, указывает высшая инстанция.

Апелляционная же инстанция не только не исправила допущенные нарушения, но и фактически уклонилась от повторного рассмотрения дела по требованиям заявителя. Областной суд лишь дословно воспроизвел в апелляционном определении текст решения суда первой инстанции, констатирует ВС.

«Приведенные обстоятельства, по мнению Судебной коллегии, свидетельствуют о формальном подходе как суда первой, так и суда апелляционной инстанций к рассмотрению настоящего дела, в котором разрешался спор, связанный с защитой гражданином нематериальных благ, что привело к нарушению задач и смысла гражданского судопроизводства, установленных статьей 2 ГПК РФ, и права (истца) на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, гарантированную каждому статьей 8 Всеобщей декларации прав человека, пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пунктом 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также частью 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации», — подчеркивается в определении.
В связи с чем ВС РФ отменил апелляционное определение и направил дело на новое рассмотрение в Калининградский областной суд.
Алиса Фокс

Вс оценил моральный вред от смертельной ошибки врачей — новости право.ру

Как сообщил 15 апреля Следственный комитет, в 2018 году до суда дошли 300 уголовных дел о врачебных ошибках. Всего в СКР поступило 6500 жалоб на действия медиков, а возбуждено было 2029 уголовных дел. Правоохранители отмечают, что работу по ним осложняет противоречивая судебная практика.

Ранее СКР сообщал, что вместе с Национальной медицинской палатой разрабатывает поправки в УК, чтобы не лишать свободы за неумышленные преступления. Правозащитники из «Зоны права» отмечают, что врачи на практике и так не получают реальных сроков.

Но если подтверждается причинно-следственная связь между действиями медика и вредом, то его должны лишить права на профессиональную деятельность на некоторое время, а больница обязана выплатить справедливую компенсацию, говорят в «Зоне права».

Процесс 300 из 2029 уголовных дел о врачебных ошибках дошли до суда в 2018 году

Взыскать компенсацию можно в рамках гражданского процесса. Но судебная практика может быть различной и здесь. Это показывает дело Валентины Дворовой*, которая взыскивала компенсацию морального вреда после смерти супруга и дошла до Верховного суда.

Николай Дворов* скончался в начале 2017 года в Мегионской городской больнице (ХМАО-Югра). Он пришел в больницу с жалобами на кашель, высокую температуру и одышку. В четыре ночи его осмотрел дежурный терапевт, поставил диагноз «ОРВИ и острый бронхит» и назначил лечение. Но уже через три часа после госпитализации, в 7:15, Дворов скончался в палате от массовой тромбоэмболии (тромбоза).

В этом сюжете

Его жена Валентина Дворова* была уверена, что в этом виноваты врачи, которые поставили неправильный диагноз и не назначили нужное лечение. Она подала иск, в котором потребовала 3 млн руб.

компенсации морального вреда, потому что «супруг скончался в больнице из-за несвоевременной и некачественной медпомощи».

Дворова утверждала, что ей долго не могли рассказать, что происходит с мужем, а в момент клинической смерти его нашли на полу в стационаре.

Эксперты, которые изучили случай, подтвердили нарушения, но в то же время отметили неоднозначность ситуации.

Проверка Департамента здравоохранения ХМАО-Югры показала, что дежурный терапевт не назначила полное обследование Дворова, неверно оценила тяжесть его состояния, не проконтролировала выполнение своих назначений и так далее.

В то же время в случившемся есть и вина самого пациента, который обратился за помощью слишком поздно и провел в стационаре слишком мало времени, уточнили проверяющие. Эти доводы в целом подтвердила судебно-медицинская экспертиза по иску жены умершего.

Специалисты пришли к выводам, что медпомощь оказали некачественно и несвоевременно, а медицинские документы заполнили плохо. Но самому Дворову эксперты сделали неблагоприятный прогноз. Тромбоз мог произойти в любой момент времени, и даже эффективное лечение никак от этого не спасает, указано в заключении судебной экспертизы.

Экспертиза подтвердила, что пациента лечили неправильно, но признала, что это вряд ли помогло бы его спасти.

Из этого Мегионский городской суд сделал вывод, что иск надо удовлетворить частично. Дворовой не полагается компенсация моральных страданий после смерти супруга, потому что он погиб не по вине врачей. В то же время больница должна заплатить ей за неправильное лечение мужа. С таким обоснованием горсуд предписал учреждению перечислить истцу 750 000 руб. компенсации морального вреда.

Практика Суд взыскал 1 млн рублей за смерть пациентки из-за неправильного диагноза

Но Суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры отменил это решение. Он решил, что нижестоящая инстанция разрешила два требования: отказала в компенсации за смерть и присудила компенсацию за неправильное лечение. С первой частью апелляция согласилась, но отменила решение о выплате 750 000 руб.

По мнению суда округа, здесь первая инстанция вышла за пределы заявленных требований. Ведь Дворова требовала компенсацию за моральные страдания из-за смерти, наступившей в результате неправильного лечения, а не за само неправильное лечение.

Такие выводы можно сделать из апелляционного определения № 33-2030/2018.

Но Верховный суд увидел здесь ошибку. «Апелляция неправомерно разделила одно исковое требование на два самостоятельных», – указал он. Это произошло, потому что суд субъекта не принял во внимание фактические основания иска, решила коллегия ВС под председательством Людмилы Пчелинцевой.

А ведь Дворова писала в иске, что мужу неправильно поставили диагноз, оставили без лечения, а в момент клинической смерти он лежал на полу. Истица переживала нравственные страдания из-за состояния здоровья близкого человека, но апелляция это проигнорировала, указывается в определении № 69-КГ 18-22.

С такими выводами гражданская коллегия ВС отменила постановление суда округа и оставила в силе решение первой инстанции.

Взыскание морального вреда с больниц: сложности и у истцов, и у судов

Позиция Верховного суда в этом деле нетипичная, потому что суды вообще неохотно удовлетворяют требования о компенсации морального вреда, даже если он четко сформулирован, заявлен и обоснован, признает генеральный директор «Факультета медицинского права» Полина Габай.

При этом требования о компенсации морального вреда в рамках медицинских дел сложные и специфичные, а категория «Моральный вред» – достаточно субъективная, говорит Габай. Поэтому практика, по ее словам, является «совершенно различной».

Самим судьям трудно ориентироваться в размерах компенсаций, потому что суммы в судебных актах обычно скрыты, добавляет юрист PB Legal Надежда Симакова.

Актуальные темы СПИД по ошибке: кто заплатит за неверный диагноз

Но при этом и сами заявления часто написаны плохо, делится Габай: «Пациенты и их родственники могут не указать, в чем конкретно выразился моральный вред, не представить никаких доказательств его причинения». Это еще одна причина, по которой иски не удовлетворяют или присуждают компенсацию значительно меньше, чем заявлено, говорит Габай.

А по наблюдениям Симаковой, бывает сложно доказать противоправность и причинно-следственную связь. «Например, суды зачастую отказывают в компенсациях, если развитие заболевания несколько отклоняется от нормального и не совсем очевидно, была ли возможность избежать развития осложнения», – рассказывает Симакова.

В таких случаях суды не подтверждают прямой причинно-следственной связи между медпомощью и последствиями.

«Суды часто отказывают в компенсациях, если развитие заболевания несколько отклоняется от нормального и не совсем очевидно, была ли возможность избежать развития осложнения».

Но для истцов по этой категории дел есть и хорошие новости. Им становится легче, потому что в последние годы снижаются необоснованно завышенные стандарты доказывания, в том числе в делах о моральном вреде, утверждает Симакова.

«В частности, Верховный суд разрешил взыскивать компенсацию за врачебную ошибку, если вреда здоровью не было, а были лишь нравственные страдания», – юрист PB Legal приводит в пример разъяснение из Обзора судебной практики ВС № 4 (2016).

В целом, говорит Габай, пациенты и их родственники все чаще судятся с больницами, в том числе предъявляют иски о компенсации морального вреда. По ее словам, это не только российская, но и мировая тенденция.

* – имя и фамилия изменены редакцией.

Как мать пациента отсудила у больницы 1,8 млн рублей компенсации

Профиль автора

Один молодой человек из Екатеринбурга профессионально занимался хоккеем: играл за команды, участвовал в матчах и зарабатывал в среднем 76 162 Р в месяц. Он жил с мамой и на эти деньги покупал ей лекарства, продукты, бытовую технику и оплачивал ремонт квартиры. Еще у него был старший брат, а у того — трое детей, один из которых с инвалидностью.

В январе 2016 года спортсмен сильно травмировался на тренировке. В городской больнице ему стали делать операцию, но из-за ошибки врача он умер. Молодому человеку было 23 года. Хирурга признали виновным и на время лишили врачебной практики. А брат спортсмена отсудил у больницы компенсацию морального вреда — 2 000 000 Р.

Мама спортсмена. С 2012 года я на пенсии, а с 2014 — не работаю. Сын зарабатывал с 17 лет, с 2010 года, при этом жил со мной и помогал деньгами. Когда он умер, у меня осталась только пенсия — в январе 2016 года она была 13 435 Р. А если бы сын был жив, он бы продолжал мне помогать.

Через 1,5 года после его смерти, 16 июля 2017 года, мне исполнилось 55 лет. С этого момента я имею право возместить вред в связи с потерей кормильца. А если у больницы нет денег, то пусть платит ее учредитель — Министерство здравоохранения области.

Кроме того, ваш старший сын уже подавал на нас в суд, и мы выплатили ему 2 000 000 Р компенсации. Почему бы вам не попросить денег у него?

Разбираемся, как начинать и доводить до конца масштабные задачи Покажите!

Районный суд: ???? ⛔

Дело № 2-138/20

Свидетели подтвердили в суде, что мать и сын жили вместе и он помогал ей материально. Но при этом женщине мог помогать и старший сын. Пока младший был жив, она обращалась за платными медицинскими услугами.

Но это не доказывает, что их оплачивал именно он. То же самое касается и трат на ремонт и бытовую технику. То есть суду не представили доказательств, что истица была на полном иждивении у младшего сына.

Взыскиваем с больницы компенсацию морального вреда — 3 000 000 Р, а насчет остального отказываем.

А Министерство здравоохранения области тут вообще ни при чем.

Женщина обжаловала это решение в областном суде.

Областной суд: ➕ ????

Дело № 33-8813/20

Больница — это государственное бюджетное учреждение, и все ее имущество принадлежит как раз Министерству: оно ее учредитель.

А в уставе больницы прописано, что учредитель отвечает и по обязательствам, которые связаны с причинением вреда пациентам.

Если у больницы недостаточно имущества, которое может взыскать суд, то ответственность несет собственник этого имущества — Министерство здравоохранения Российской Федерации.

Иск женщины к Минздраву мы удовлетворяем, но в остальном решение районного суда оставляем без изменений.

Женщина была не согласна и обратилась в кассационный суд.

Кассационный суд: ????

Определение по делу № 88-15490/20

Мы согласны с коллегами из областного суда.

Так дело дошло до Верховного суда.

Верховный суд: ????

Определение № 45-КГ21-6-К7

Предыдущие суды ошиблись.

Они должны были оценить материальное положение женщины до смерти сына и после. То есть учесть, какой доход она получала, пока сын был жив: пенсию, социальные выплаты, проценты по вкладам в банках.

И разобраться, хватало ли ей этих денег с учетом возраста, здоровья и других жизненных обстоятельств. Например, сколько она тратила на продукты, одежду, лекарства, коммунальные платежи и все остальное.

Так можно было понять, нуждалась ли она в материальной помощи.

Еще суды должны были выяснить, сколько зарабатывал умерший сын и правда ли он помогал матери. Если да, то как, в каком размере и насколько часто. И была ли для нее эта помощь основным источником средств к существованию.

Дело вернулось в районный суд.

Районный суд: ???? ????

Дело № 2–4736/21

В 2015 году женщина тратила на лекарства и коммунальные платежи примерно 5750 Р в месяц. На жизнь оставалось 7685 Р — этого явно не хватало, особенно если учесть, как растут цены. В общем, она нуждалась в постоянной материальной поддержке.

В 2015 году сын зарабатывал в среднем 76 172 Р в месяц. Жены и детей у него не было, алиментов, кредитов и других долгов — тоже. Мать была его единственным иждивенцем. Молодой человек не покупал дорогие предметы быта, недвижимость и машины — видимо, деньги и правда уходили на мать.

А старший сын не мог помогать женщине: он не работал и у него было трое детей, причем один — с инвалидностью. Все социальные выплаты тратились на семью.

Когда младший сын умер, мать по-прежнему получала только пенсию, но ее расходы не уменьшились. Медицинские документы подтверждают, что у нее до сих пор есть хронические заболевания, и ей постоянно нужны лекарства и обследования.

Еще больница должна выплатить женщине единовременную компенсацию — 1 854 256 Р. Это тоже возмещение вреда в результате смерти кормильца.

А ответственность за все эти выплаты будет на Министерстве здравоохранения области.

Хирург допустил ошибку, и женщина потеряла кормильца. За два года она прошла через пять судов и доказала, что ее материальное благополучие напрямую зависело от умершего сына. И что из-за ошибки врача она потеряла не только ребенка, но и возможность нормально питаться и покупать лекарства. В результате она отсудила у больницы деньги и будет получать их пожизненно.

Пенсии, социальные выплаты и другие доходы пострадавших не влияют на размер выплат.

Еще размер выплат ежегодно индексируется: если в регионе растет прожиточный минимум, то и выплаты растут в такой же пропорции.

Пациент умер из-за ошибки врача. Его мать отсудила у больницы компенсацию и пожизненные выплаты

Один молодой человек из Екатеринбурга профессионально занимался хоккеем: играл за команды, участвовал в матчах и зарабатывал в среднем 76 162 ₽ в месяц. Он жил с мамой и на эти деньги покупал ей лекарства, продукты, бытовую технику и оплачивал ремонт квартиры. Еще у него был старший брат, а у того — трое детей, один из которых с инвалидностью.

В 2019 году мама молодого человека последовала примеру старшего сына и тоже подала в суд. Вот что она потребовала:

5 000 000 ₽ компенсации морального вреда.
1 666 745 ₽ компенсации вреда в результате смерти кормильца. Это сумма за период с 16 июля 2017 года по 1 июля 2019 года — с момента, когда ей исполнилось 55 лет, до момента, когда она подала в суд.
55 558 ₽ ежемесячно тоже как компенсацию вреда из-за смерти кормильца. Эти деньги женщина требовала пожизненно и с индексацией по закону.

Источник: Определение ВС РФ № 45-КГ21-6-К7

Материал подготовила юрист Светлана Логвина

Аргументы сторон

Мама спортсмена. С 2012 года я на пенсии, а с 2014 — не работаю. Сын зарабатывал с 17 лет, с 2010 года, при этом жил со мной и помогал деньгами. Когда он умер, у меня осталась только пенсия — в январе 2016 года она была 13 435 ₽. А если бы сын был жив, он бы продолжал мне помогать.

Больница. Мы признаем, что наш врач допустил ошибку, но он уже наказан: суд приговорил его к ограничению свободы на два года и на год запретил работать врачом. Правда, ограничение свободы суд потом отменил, потому что истек срок давности уголовного преследования — два года. п. 1 ст. 109 УК РФ; подп. 3 п. 1 ст. 24 УПК РФ

Кроме того, ваш старший сын уже подавал на нас в суд, и мы выплатили ему 2 000 000 ₽ компенсации. Почему бы вам не попросить денег у него?

Что сказали суды

Районный суд: ???? ⛔ Дело № 2-138/20

Женщина требует пожизненных выплат, потому что считает, что была на полном иждивении у сына и стала нетрудоспособной в течение пяти лет после его смерти.

По закону она может претендовать на такие выплаты. Но нужно выяснить, действительно ли иждивение было полным — помогал ли ей только этот сын.

От этого зависит, есть ли у женщины право возместить вред по случаю потери кормильца. подп. 4 п. 1 ст. 1088 ГК РФ

Свидетели подтвердили в суде, что мать и сын жили вместе и он помогал ей материально. Но при этом женщине мог помогать и старший сын. Пока младший был жив, она обращалась за платными медицинскими услугами.

Старший сын сейчас не работает, но это не значит, что он не может помогать матери материально. У него многодетная семья и несовершеннолетний ребенок с инвалидностью. То есть государство предоставляет семье социальные гарантии и выплаты. Мать может обратиться в суд и потребовать со старшего сына алименты на свое содержание.

Что делать, если дети не помогают: 5 судебных историй об алиментах на родителей
Взыскиваем с больницы компенсацию морального вреда — 3 000 000 ₽, а насчет остального отказываем.
А Министерство здравоохранения области тут вообще ни при чем.

Женщина обжаловала это решение в областном суде.

Областной суд: ➕ ???? Дело № 33-8813/20

В целом мы согласны, но считаем, что Министерство здравоохранения области очень даже при чем. абз. 2 п. 5 ст. 123.22 ГК РФ

https://www.youtube.com/watch?v=PONDtR4TXxY

Если у больницы недостаточно имущества, которое может взыскать суд, то ответственность несет собственник этого имущества — Министерство здравоохранения Российской Федерации.

Иск женщины к Минздраву мы удовлетворяем, но в остальном решение районного суда оставляем без изменений.

Женщина была не согласна и обратилась в кассационный суд.

Кассационный суд: ???? Определение по делу № 88-15490/20

Мы согласны с коллегами из областного суда.

Так дело дошло до Верховного суда.

Верховный суд: ???? Определение № 45-КГ21-6-К7

Предыдущие суды ошиблись.

Так можно было понять, нуждалась ли она в материальной помощи.

Суды всего этого не сделали. Вместо этого они предложили женщине просить помощи у старшего сына, хотя не он виноват в смерти брата. В общем, дело надо пересмотреть.

Как обжаловать решение суда

Дело вернулось в районный суд.

Районный суд: ???? ???? Дело № 2–4736/21

Наконец-то мы во всем разобрались. Мать и сын действительно жили вместе по одному адресу. Женщина получала пенсию по старости — в январе 2016 года, когда умер сын, она составляла 13 435 ₽. Других доходов у нее не было. п. 2 ч. 1 ст. 27 закона о трудовых пенсиях

В 2015 году женщина тратила на лекарства и коммунальные платежи примерно 5750 ₽ в месяц. На жизнь оставалось 7685 ₽ — этого явно не хватало, особенно если учесть, как растут цены. В общем, она нуждалась в постоянной материальной поддержке.

В 2015 году сын зарабатывал в среднем 76 172 ₽ в месяц. Жены и детей у него не было, алиментов, кредитов и других долгов — тоже. Мать была его единственным иждивенцем. Молодой человек не покупал дорогие предметы быта, недвижимость и машины — видимо, деньги и правда уходили на мать.

Когда младший сын умер, мать по-прежнему получала только пенсию, но ее расходы не уменьшились. Медицинские документы подтверждают, что у нее до сих пор есть хронические заболевания, и ей постоянно нужны лекарства и обследования.

16 июля 2017 года женщине исполнилось 55 лет, и с этого дня она имеет право на компенсацию вреда в результате смерти кормильца. Мать была единственным иждивенцем сына, они жили вместе и были членами одной семьи. А значит, женщина имела право минимум на половину доходов сына — 38 086 ₽ в месяц. ст. 1088 ГК РФ

Но с тех пор прожиточный минимум увеличился. Поэтому мы считаем, что больница должна пожизненно выплачивать женщине 47 694 ₽ в месяц. И эта сумма должна регулярно индексироваться с учетом того, как растет прожиточный минимум в Свердловской области. ст. 1091 ГК РФ

Еще больница должна выплатить женщине единовременную компенсацию — 1 854 256 ₽. Это тоже возмещение вреда в результате смерти кормильца.

А ответственность за все эти выплаты будет на Министерстве здравоохранения области.

Что в итоге

Коротко о возмещении вреда при смерти кормильца

Кто имеет право на выплаты (ч. 1 ст. 1088 ГК РФ):

Нетрудоспособные люди, которые были на иждивении умершего или имели право на то, чтобы он их содержал. Это, например, мама старше 55 лет или папа старше 60, несовершеннолетние дети или родственники, которые жили с покойным, и он их обеспечивал.
Иждивенцы умершего, которые стали нетрудоспособными в течение пяти лет после его смерти.
Ребенок покойного, который родился после его смерти.
Родитель, супруг или другой член семьи умершего, который не работает и ухаживает за его иждивенцами: детьми, внуками, братьями или сестрами, которым еще нет 14 лет. Либо которые нуждаются в постороннем уходе по состоянию здоровья. А если в период ухода этот человек сам станет нетрудоспособным, то у него останется право на выплату. Причем даже когда он перестанет ухаживать за иждивенцами.

Как долго идут выплаты (ч. 2 ст. 1088 ГК РФ):

Несовершеннолетним — до 18 лет.
Студентам и школьникам старше 18 лет — пока не получат образование на очной форме обучения, но максимум до 23 лет.
Женщинам старше 55 лет и мужчинам старше 60 лет — пожизненно.
Людям с инвалидностью — на срок инвалидности.
Родителю, супругу или другому члену семьи, который ухаживает за детьми, внуками, братьями или сестрами умершего, — пока им не исполнится 14 лет или пока не изменится состояние их здоровья.

Деньги выплачиваются ежемесячно. ст. 1092 ГК РФ

Размер выплат равен доле заработка кормильца, которую иждивенцы получали при его жизни или вправе были получать на свое содержание. Например, если мать и сын жили вместе, то они все делили пополам. Значит, после смерти сына мать имеет право на половину его утерянного дохода. ст. 1089 ГК РФ

Пенсии, социальные выплаты и другие доходы пострадавших не влияют на размер выплат.

Кто платит. Юридическое лицо, которое ответственно за причинение вреда здоровью, может реорганизоваться — слиться с другой компанией или, наоборот, разделиться на несколько организаций. Тогда суд назначает правопреемника, и обязанность платить переходит к нему. ст. 10 93 ГК РФ

Если ответственное юрлицо ликвидируется, то оно выплачивает потерпевшим единоразовую компенсацию — в размере всех будущих ежемесячных выплат.

А если они полагались пожизненно, считается срок до 70-летия потерпевшего. Но этот срок не может быть меньше 10 лет. Например, если выплаты положены 65-летней женщине, она получит их не за 5 лет, а за 10.

Правила капитализации повременных платежей по требованиям граждан

Другие компенсации. Тот, из-за кого умер кормилец, обязан возместить расходы на его похороны. При этом они не идут в счет возмещения вреда. ст. 1094 ГК РФ

__________________

Как жить в России

Каждую неделю мы присылаем подборку лучших статей про деньги и жизнь в России.

Нашу бесплатную рассылку читают более 400 тысяч человек: как сменить профессию, получать больше и на чем заработать. Как тратить меньше, но жить лучше.

Новым подписчикам присылаем подарок: пошаговую инструкцию по ведению бюджета. Присоединяйтесь:

→ Подписаться на рассылку ←

Вс поддержал взыскание с больницы компенсации за смерть пациента вскоре после госпитализации

25 февраля Верховный Суд РФ вынес Определение № 69-КГ18-22 по кассационной жалобе гражданки на решение суда апелляционной инстанции, отказавшего в компенсации морального вреда за несвоевременное и некачественное оказание медпомощи, повлекшее скоропостижную смерть ее супруга.

Как указано в определении, жительница ХМАО-Югры Наталья Задворова в июне 2017 г. обратилась в суд с иском к городской больнице о компенсации морального вреда.

В обоснование требований она указала, что при поступлении в медучреждение ее мужу неправильно установили диагноз, он был госпитализирован в непрофильное отделение и фактически оставлен в палате без оказания необходимой помощи, что привело к смерти.

Истица добавила, что в больницу муж пришел самостоятельно, находился в сознании, а спустя три часа после госпитализации скончался.

При этом сотрудники больницы не смогли объяснить ей причину смерти, сообщить, в какой палате находился муж, а также не знали о том, что его тело уже находится в морге.

Таким образом, отметила истица, неправомерными действиями сотрудников больницы ей были причинены нравственные страдания, в связи с чем она просила суд взыскать в ее пользу компенсацию морального вреда в 3 млн руб.

Результаты судебно-медицинской экспертизы, назначенной судом, подтвердили несвоевременное и некачественное оказание медпомощи: имелись недостатки ведения медицинской документации, оценки результатов исследований и назначений лекарств, своевременности произведенных обследований, в медкарте отсутствовали данные о том, что назначенные препараты на самом деле вводились больному. Экспертная комиссия также отметила, что сильно сомневается в эффективности данного лечения, и сделала вывод о неблагоприятном прогнозе для жизни больного.

Суд частично удовлетворил требования, взыскав в ее пользу компенсацию в 750 тыс. руб. При этом он, с учетом положений ст. 98 Закона об охране здоровья, а также ст.

150, 151, 1064 и 1101 ГК РФ, исходил из того, что неправомерными действиями медработников истице были причинены нравственные страдания в связи с ненадлежащей и несвоевременной помощи ее больному мужу, а также в связи с переживаниями о том, что в момент смерти он был обнаружен лежащим на полу.

При этом суд сделал вывод об отсутствии причинно-следственной связи между действиями работников больницы и последствиями в виде смерти больного.

Однако апелляция отменила это решение и приняла новое – об отказе в компенсации морального вреда.

При этом суд указал, что потерпевшая требовала компенсации морального вреда за действия (бездействие) медработников, повлекшие смерть ее супруга.

Таким образом, первая инстанция, взыскав с ответчика компенсацию за некачественную и несвоевременную медпомощь, вышла за пределы заявленных требований, тем самым нарушив положения ч. 3 ст. 196 ГПК РФ.

В кассационной жалобе, направленной в ВС, заявительница просила отменить апелляционное определение как незаконное и оставить в силе решение первой инстанции.

ВС поддержал выводы первой инстанции

Рассмотрев материалы дела, Верховный Суд указал, что вывод апелляционной инстанции сделан без учета нормативных положений Закона об основах охраны здоровья граждан. При этом он отметил, что согласно разъяснениям, изложенным в Постановления Пленума от 20 декабря 1994 г.

№ 10, моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Суд добавил, что согласно правовой позиции, изложенной в п. 6 Постановления Пленума от 24 июня 2008 г. № 11, при определении закона и иного нормативного акта, а также установлении правоотношений сторон следует исходить из совокупности данных.

Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении спора.

Высшая судебная инстанция подчеркнула, что нижестоящий суд вследствие неправильного истолкования подлежащих применению к спорным отношениям норм материального права, а также нарушения норм процессуального права пришел к ошибочному выводу о выходе суда первой инстанции за пределы заявленных исковых требований. Отказывая в удовлетворении иска, он не учел его фактические основания.

В частности, истица, отметил ВС, указывала в исковом заявлении, что медицинская помощь ее мужу была оказана некачественно и несвоевременно; в результате бездействия персонала больницы и оставлении в стационаре без медпомощи больной был обнаружен на полу в момент наступления клинической смерти. При этом осознание того, что испытывал супруг истицы, находясь в стационаре без необходимой медпомощи, не могло не заставлять женщину переживать и нервничать, т.е. испытывать нравственные страдания.

Таким образом, требования о компенсации морального вреда были заявлены истицей в связи с тем, что лично ей ответчиком были причинены нравственные страдания по поводу состояния здоровья близкого человека.

«Приведенные выше фактические обстоятельства, указанные в качестве основания иска о компенсации морального вреда, судом апелляционной инстанции вследствие нарушения им норм материального и процессуального права оставлены без внимания и соответствующей правовой оценки, что привело к неправомерному разделению одного искового требования на два самостоятельных требования, и, как следствие, ошибочному выводу о нарушении судом первой инстанции положений ч. 3 ст. 196 ГПК», – сообщается в определении.

Верховный Суд подчеркнул, что первая инстанция, в свою очередь, правильно применила нормы материального права, установив обстоятельства, имеющие значение для дела. При определении размера компенсации суд также учел характер и степень нравственных страданий, причиненных истице действиями персонала больницы.

«Не установив каких-либо новых обстоятельств, не применив правильно нормы материального права и нормы процессуального права, суд апелляционной инстанции не согласился с приведенными выводами суда первой инстанции и отказал… в иске, придя к ошибочному выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения заявленных… исковых требований», – отмечается в документе.

Высшая инстанция указала и на другие существенные нарушения норм процессуального права, допущенные апелляцией. Так, при необходимости проверить обжалуемое решение первой инстанции в полном объеме он должен в определении указать мотивы, в соответствии с которыми пришел к такому выводу.

В частности, при рассмотрении апелляционной жалобы больницы, в которой отмечалось, что выявленные дефекты оказания медпомощи ни прямо, ни косвенно не связаны со смертью больного, а взыскание компенсации за некачественное оказание медпомощи может быть осуществлено в пользу потребителя данных услуг, которым заявительница не является, учтены не были.

ВС отметил, что в тексте жалобы больницы доводов о нарушении первой инстанцией положений ч. 3 ст. 196 ГПК не содержалось.

Таким образом, суд в нарушение ч. 1 ст. 327.1, п. 6 ч. 2 ст.

329 ГПК вышел за пределы доводов апелляционной жалобы, не приведя в определении мотивы, по которым он пришел к выводу о необходимости проверки судебного решения в полном объеме.

Подобные нарушения процессуального закона, подчеркивается в определении, искажают смысл и задачи гражданского судопроизводства и противоречат принципу состязательности и равноправия сторон.

В итоге ВС отменил апелляционное определение, оставив в силе решение суда первой инстанции.